Чарльз Диккенс. В Америку — по делу…

Сергей Ачильдиев
Февраль08/ 2023

Вчера был день рождения Диккенса. Хороший повод вспомнить одного из самых популярных в мире писателей на протяжении уже почти 200 лет. И к тому же — одного из самых честных.

В  тот январский день 1842 года англичане были немало удивлены, когда, раскрыв газеты, прочитали, что сэр Чарльз Диккенс, эсквайр, на борту пакетбота «Британия» отплыл из Ливерпульского порта в Америку. Да не один, а в сопровождении жены, миссис Кэтрин, оставившей дома четырёх детей.

Тут было чему подивиться — трёхнедельное плавание в Новый Свет сулило немало испытаний и опасностей.

О Соединённых Штатах тогда говорили разное. Одни превозносили демократию этой страны и деловитость её граждан, другие возмущались тамошними порядками, от незнания правил хорошего тона до массового ношения «кольта» и кошмаров рабства.

Диккенса многие отговаривали от дальней поездки.

— Почему бы вам не отправиться в Бристоль и там изучить людей низших классов? Этого бы вполне хватило, — говорила ему леди Холланд, в доме которой собирались любители искусства и куда нередко хаживал Диккенс.

Но 30-летний писатель уже был известным романистом. За плечами —  «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Оливер Твист», «Николас Никльби», «Лавка древностей». И теперь он был полон решимости открыть свою Америку. И для этого у него имелись все резоны.

* * *

Юна Поуп-Хеннеси, одна из наиболее объективных биографов, приводит ряд аргументов Диккенса в пользу путешествия.

Первое: прочитав дневники Вальтера Скотта, Диккенс был особенно поражён записками Скотта о путешествии по Италии. Вывод казался очевидным —  чем больше сумел повидать писатель, тем шире его кругозор, а значит, и богаче произведения.

Второе: в Америке, где установилась республика, все прогрессивные европейцы видели светлое будущее, и Диккенс верил, что там, по другую сторону океана, не встретит, как у себя на родине, жестокости, ханжества, деспотии и прочих социальных уродств.

Третье: Диккенсу не терпелось повидать своего давнего друга и коллегу Вашингтона Ирвинга. Незадолго до поездки он писал выдающемуся американскому писателю: «Я так привык связывать Ваш образ с самыми приятными счастливыми  своими мыслями и часами, свободными от трудов, что… доверчиво и, не задумываясь, бросаюсь в Ваши объятия».

Четвёртое: иные исследователи-диккенсоведы уверяли, будто писатель был секретным эмиссаром лондонских издателей, желавших установить в США охрану авторских прав на английские издания.

Пятое: едва ли не главный довод Поуп-Хеннесси — «характеру Диккенса была свойственна любовь к экспериментам».

Не буду спорить. Добавлю только, что Диккенс наверняка хотел увидеть Америку своими глазами, чтобы обрести новые сюжеты, новых героев, интересные факты.

И к тому же у него там было много читателей. Когда очередной пакетбот — самое быстроходное судно той поры — причаливало в нью-йоркской гавани, его атаковали не только газетчики, желавшие узнать свежие новости из Англии, но также толпа диккенсовских читателей, которые кричали:

— Эй, как там малютка Нелл? Не умерла?

* * *

«Из всех произведений Диккенса видно, что он хорошо знает своё отечество, изучал его подробно и основательно, — писал русский драматург Александр Островский. — <Но> для того, чтобы быть народным писателем, мало одной любви к родине, — любовь даёт только энергию, чувство, а содержания не даёт; надобно ещё знать хорошо свой народ, сойтись с ним покороче, сродниться».

В продолжение этого верного замечания надо поставить ещё одно «но»: но тот ещё не знает своего народа, кто не знает чужих народов. Ибо всё познаётся в сравнении.

И диккенсовские «Американские заметки» служат наглядным подтверждением сравнения именно тех аспектов жизни заокеанских и английских жителей, которые всегда находились в центре внимания писателя. Вот схема одного из очерков диккенсовских «Заметок» —

«Глава III. Бостон»: общественные учреждения — учебные заведения и влияние их на город — благотворительные учреждения — Массачусетский приют — государственная больница для душевнобольных — трудовой дом — Бойлстонская школа — исправительный дом для малолетних преступников — исправительный дом штата — американский суд — бостонское общество — философская секта трансценденталистов — традиции местного общества.

Эта схема характерна и для других глав. Однако не слишком ли узок круг интересов Диккенса, ведь Америка такая разная?

Диккенс, как и большинство классиков европейской литературы, был не просто беллетристом. Он был прежде всего философом. И согласно его философии, Добро в человеке должно победить Зло. А каждый нормальный человек должен помогать этой победе — в себе и в других. Писатель, частности, должен помогать словом. Отсюда учебные заведения, перевоспитание преступников, суд, общественные традиции и, само собой, трансценденталисты, которые и проповедовали победу Добра над Злом. Отсюда же в «Американских заметках» постоянные сравнения — «как у них» и «как у нас».

Впрочем, недаром ещё раньше, путешествуя по Европе, Диккенс писал, что «где бы ни был, держал глаза широко открытыми». Вот и теперь, в США, он изучал и общественные учреждения, поведение таможенников, богослужения, порядок на железных дорогах,  архитектуру городов, городское благоустройство… Ну, и, конечно, рабство (оно стало темой отдельной главы «Записок»), которое отменят лишь через 23 года после диккенсовского путешествия по США, в 1865-м, но острота проблем сегрегации не утихнет и в XXI веке.

И, конечно, писатель подмечал, каковы они, американцы. Ему бросились в глаза их привычка жевать табак или резинку и плевать где вздумается, фамильярность, почтительное отношение к ловкачам…

* * *

Менее чем через десять месяцев после того, как пакетбот «Британия» отчалил от английского берега, в октябре того же 1842 года, «Американские заметки» уже вышли из печати. Томик был приличный — в русском переводе три сотни страниц. На протяжении поездки по США Чарльз Диккенс работал над своими записками фактически каждый день, точнее — вечер и часть ночи.

Американским читателям пришлись не по нраву «Заметки» англичанина. Да и какому народу понравится, когда ему тычут в глаза его недостатки? Однако это был взгляд не заезжего туриста, а внимательного путешественника. Диккенс объездил чуть не всю Америку — Бостон, Вустер, Нью-Хейвен, Нью-Йорк, Филадельфия, Вашингтон (включая Конгресс и Белый дом), Ричмонд, Балтимор, Питтсбург, Цинциннати, Луисвиль, Сент-Луис… И это позволяло ему не только писать о том, что видел и слышал, но также делать выводы.

Выводы, повторяю, по большей части оказывались нелицеприятными. В отличие от француза Алексиса де Токвиля, который побывал в США в 1831 году и по возвращении написал комплиментарную «Демократию в Америке».

Токвиль увидел в США прообраз будущего, а Диккенс — язвы настоящего, которые могут разрастись в грядущем. Так кто же из них был прав?

Они смотрели с разных точек зрения. И оба были по-своему правы. Но в то же время — и не правы. С одной стороны, идеального воплощения даже самых прекрасных философских схем не бывает, а с другой — в каждом государстве есть свои проблемы, однако истинная проблема в том, имеются ли механизмы для их решения.

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

3 × два =