«Нежная Франция» — это из популярной французской песенки. Когда я её вспоминаю, становлюсь пессимистом. А когда смотрю новости по французскому ТВ, у меня возникает дежавю. Где я это видел? Когда?
Я прожил во Франции десять лет, но уже давно вернулся в Россию. У меня в памяти осталась другая Франция, совсем не такая, как сейчас.
Это была тихая, спокойная страна, уверенно двигавшаяся по пути прогресса. Да, порой и там случалось что-то плохое. Например, первая серия терактов исламских фанатиков в 1995 году, да и порой на улицах безобразничало хулиганьё. Но это воспринималось как неизбежная болезнь роста.
Сейчас совсем иное. И дело не в наплыве иммигрантов из Африки и Азии.
Согласен, телевизор — не лучший источник информации, но в данном случае у меня имеются и другие источники, в том числе свидетельства моих старших сыновей, родившихся и выросших там. Так вот порой сознание в буквальном смысле слова взрывается от увиденного и услышанного про страну, которую я люблю и сегодня. Раньше я и представить себе такого не мог. Итак…
Во французских городах целые районы теперь небезопасны для их жителей. Есть места, где люди боятся выходить на улицу. Даже вокруг Эйфелевой башни постоянные разборки банд нелегальных торговцев. В Париже драки с использованием холодного оружия стали обычным явлением — только в прошлом году свыше 2 тысяч человек получили ножевые ранения.
Однако этого мало, уличная наркомафия вооружается, и полиция всё чаще изымает настоящие автоматы. В 100-тысячном Рубе на севере страны — аж по 20 штук в год! Под горячую руку бандитов с «калашом» можно попасть прямо в уличном кафе — в декабре средь бела дня стрельбу устроили в одном из заведений городка Лё Крезо.
Одна пожилая парижанка, чью квартиру ограбили, призналась телерепортёрам:
— Мне никогда не было так страшно как сейчас!
Преступность не ограничивается уличным бандитизмом.
Процветает воровство. Крадут телефонный кабель — в нём есть дорогие цветные металлы. Могут выкопать сотни метров проводов. Некоторые поселения месяцами остаются без телефона и интернета.
Снимают (10-кратный рост за десять лет) глушители с машин — опять же из-за редкого металла. А для этого проще, как выяснилось, перевернуть авто, исковеркав его. Воруют горючее прямо из баков автомобилей, в основном грузовых или спецтехники — там больше. И ничего, что они порой стоят на закрытых территориях! Это не мешает. Даже из цистерн выкачивают!
Одно преступление рождает другое. Ворованное дизтопливо потом продаётся в параллельной сети. Туда же уходит электроника, снятая с оставленных в поле тракторов.
— А вы храните технику в ангарах! — советует фермерам беспомощная полиция.
У людей срывают дорогие украшения и часы прямо на ходу. И это массовые явления. Пышным цветом расцвели кражи автомобилей — свыше 120 тысяч штук в год. (У нас в России — «всего» 20 тысяч с чем-то! Возможно, имеет место разница в ведении учёта, однако не в десять же раз!) Но одних легковушек мало, воруют даже крупную строительную технику. На полном ходу вскрывают фуры (есть видео) и тащат оттуда, что интереснее.
По мелочам тоже стараются. Число лишь заявленных краж с полок магазинов за последний город выросло на 14 процентов. Залезают в большие теплицы и воруют томаты или клубнику на корню — что под руку попадётся.
Только не подумайте, будто французы — патологические воришки! Да, есть феномен «понаехавших», но он не объясняет взрывной рост воровства, в том числе мелкого.
Причина в том, что народ беднеет. Официальные цифры говорят об инфляции в 6 процентов, что тоже непривычно много, французы частенько живут от зарплаты до зарплаты, у них всё расписано. Но на самом деле цены выросли значительно больше. Как метко выразилась моя бывшая жена ещё там, во Франции:
— Компьютер я покупаю раз в пять лет, а еду — каждый день.
И вот эта самая еда подорожала здорово. Некоторые самые дешёвые виды макарон, к примеру, за последний год прибавили в цене чуть не в половину.
Значит, растёт и число нуждающихся. В чём в чём, а в этом — очевидный прогресс. Бесплатные рестораны для бедных, основанные в 1970-е знаменитым артистом Колюшем, сейчас переживают невиданный всплеск спроса — плюс 12 процентов клиентов нынешней зимой. 5,5 миллиона французов получают продовольственную помощь. При этом СМИ кивают в сторону англичан — у них 7,5 миллиона пропускают как минимум один приём еды в день. Так что французам ещё есть куда стремиться.
И это Франция! Страна, которая ещё недавно считалась житницей Европы и части Африки, а сейчас о продовольственной безопасности и снижения зависимости от импорта заговорил даже Президент Республики.
Обнищание части населения сопровождается общим ухудшением качества жизни. В том числе и снижением уровня медицинского обслуживания. Медицина, которой страна так гордилась много лет, для многих становится недоступной — свыше 7 миллионов французов живут в так называемых «медицинских пустынях», где нет даже врача-терапевта, а более 12 миллионов вынуждены искать, к примеру, офтальмолога за тридцать километров и дальше. И это не в тайге, не в архангельских лесах, это в стране, где на трассе каждые пять-десять километров тебе встречается городок районного, по нашим меркам, значения!
Хуже того, даже многие больницы закрывают приёмные покои для оказания неотложной помощи. Не хватает специалистов (мало платят), порой накапливается по сто человек в одном зале, и люди чуть не сутки ждут, когда к ним подойдёт врач!
Дефицит кадров испытывает не только система здравоохранения, но и народное образование. Учителей не хватает почти повсеместно, заткнуть бреши пытаются «почасовиками», не имеющими специального образования. При этом из-за сверхбюрократизированной системы «очков», необходимых для получения места, около 8 тысяч педагогов не могут трудоустроиться в своём городе.
В результате страдает подготовка подрастающего поколения. После пяти лет начальной школы не все дети могут бегло читать, и в последние два десятка лет таких становится всё больше. А недоученная публика — это, как известно, лёгкая добыча шарлатанов. По некоторым опросам, во Франции около 40 процентов людей моложе 35 лет верят в колдовство, а 9 процентов населения уверены, что Земля плоская. Шарлатаны всех мастей процветают — натуропаты (призывающие отказаться от традиционных методов лечения), литотерапевты (камни помогут тебе добиться успеха в жизни), сельвотерапевты (деревья лечат всё, а лучше дубы, они толще!).
Неужели скоро и во Франции появятся свои кашпировские, восстанавливающие девственность по фотографии?
На малообразованной части населения легче паразитировать и мошенникам. В последние годы во Франции стали появляться уже почти забытые у нас финансовые пирамиды, а также брачные аферисты, арендодатели чужого жилья, разного рода жулики…
Экономические преступления тоже принимают особый размах. В стране впервые за долгое время было пресечено производство контрафактных сигарет (а по всей процветающей Европе полиция прикрыла аж 46 подпольных заводиков!). На плантациях винограда для дорогущего шампанского за мизерную оплату зачастую горбатятся нелегалы с Балкан, из Молдавии и Украины, там же и живут без всяких удобств. У нелегалов отбирают паспорта и не выпускают за пределы подконтрольной территории. Как это напоминает 1990-е годы в России!
Так куда катится Douce France? Наверное, не очень далеко, ведь даже дороги становятся хуже. Ещё десять лет назад страна занимала первое место в мире по качеству автодорог, а теперь — 18-е. И что-то мне говорит, что обогнавшие её страны необязательно находятся в Европе.
В экономике дела тоже не ахти как хороши. Правительство пока рапортует о её росте. Но верится в это с трудом. Из-за инфляции падает покупательная способность, а по причине дороговизны электроэнергии закрываются насовсем или «переезжают» в другие страны металлургические, стекольные и даже некоторые пищевые производства!
Евроинтеграция не помогает. В 2000 году Франция в торговле с европейскими странами имела профицит в 6 млрд. евро, а в 2021 скатилась до дефицита в 55 млрд.! И при этом она страна-донор и продолжает спонсировать другие экономики Евросоюза!
Куда всё-таки движется эта прекрасная когда-то страна? Эмманюэль Макрон назвал свою партию «Вперёд, Республика!», это можно перевести также «Республика на марше». На марше куда? В какую сторону? Неужели в российские 1990-е…
