Пётр Еропкин, великая княгиня Елена Павловна, Дмитрий Милютин… Уверен, мало кто вспомнит, чем прославились эти люди. А всё потому, что память о них не увековечена в должной мере.
В 1736-м и в 1737 году юный Петербург постигло страшное бедствие — в пожарах выгорело чуть не полгорода. Ничего удивительного, ведь, несмотря на неустанное радение Петра I о том, чтобы новая столица была сплошь из камня, она в значительной степени оставалась деревянной.
Но недаром в народе говорят, что не было бы счастья, да несчастье помогло. Архитектору Петру Еропкину, которому было уже под 40, императрица Анна Иоанновна доверила должность главы Комиссии о Санкт-Петербургском строении, а значит, главного зодчего столицы. И вот полковник Еропкин со товарищи составил первый Генеральный план Города. За основу Пётр Михайлович взял три луча, замысленных ещё государем-тёзкой: будущие Невский и Вознесенский проспекты, а промеж ними — Гороховая улица. «Те улицы, — писал Еропкин, — ведены прямо на Адмиралтейскую спицу… для лучшего… вида и красоты».
К этим трём магистралям Генплан прибавил и другие, ставшие основой петербургского центра. Помимо этого, 17 улиц, 15 мостов, 5 площадей и 5 каналов получили официальные названия. Свой обновлённый план заимел и Васильевский остров, в том числе Стрелка острова.
Пётр Еропкин восемь лет учился «европским» наукам во Франции, Голландии, а дольше всего в Италии. Учился с прилежанием, и, впитав в себя основные достижения прошлого и настоящего европейского зодчества, прибавил к ним собственный замечательный талант.
Фактически сегодняшний исторический центр Санкт-Петербурга в его неповторимой планировке — творение второго Петра, Еропкина.
* * *
3 июня 2004 года в сквере Санкт-Петербургской Медицинской академии последипломного образования открылся памятник великой княгине Елене Павловне. На высоком постаменте из красного гранита — бюст великой княгини работы скульптора Александра Дегтярёва.
Нынешняя МАПО (в прошлом ГИДУВ, Государственный институт для усовершенствования врачей), была открыта в 1885 году и называлась тогда Императорским Клиническим институтом, первым в мире учебным заведением для повышения квалификации врачей. С 1873 года, когда скончалась великая княгиня Елена Павловна, и до Октябрьской революции Клинический институт носил её имя. И — заслуженно. Именно Елена Павловна не только занималась организацией и строительством здания этого уникального учебного и лечебного заведения, но также вдохнула в него жизнь.
Это была удивительная женщина. 15-летней девочкой она, принцесса Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская, была привезена в Петербург и выдана замуж за великого князя Михаила, брата Александра I и Николая I. Все, кто оказывался в той же роли до неё и после, жили светской жизнью, занимались семьёй и — по должности — попечением детских, учебных, женских учреждений. Елена Павловна жила по-другому.
Она не только в совершенстве овладела русским языком, но и прекрасно разбиралась в тонкостях русской культуры, искусства, литературы и православия.
Она помогала Карлу Брюллову, Ивану Айвазовскому, Александру Иванову, Антону Рубинштейну, Николаю Пирогову…
Стояла у истоков учреждения Русского музыкального общества и консерватории.
Была главной попечительницей детской Елисаветинской больницы, реорганизовала Максимилиановскую клинику. Часто ездила в больницы и обходила палаты тяжелобольных.
В середине 1850-х, когда шла Крымская война, великая княгиня стала одной из основательниц Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия и по праву считается одной из создательниц Международного Красного креста.
И в отмене крепостничества в России она тоже сыграла большую роль, выступив одним из действенных помощников Александра II в выполнении этой труднейшей задачи…
Все благие дела великой княгини Елены Павловны трудно перечислить. После того как её не стало, Иван Тургенев написал: «Вряд ли кто её заменит».
* * *
Когда в 1861 году Дмитрий Милютин был назначен военным министром, многие сомневались, что он годится для такой должности. И уж никто не мог предположить, что он будет занимать этот пост 20 лет.
Дело не в завистниках, а в ненавистниках. Во-первых, Дмитрия Алексеевича смолоду звали нигилистом, революционером, «красным графом». Достаточно сказать, что, получив в наследство от батюшки деревню, он её вместе с крестьянами передал в Министерство госимуществ. Мало того, громогласно объявил, что совесть его чиста, ибо отныне он не крепостник. А потом, захватив самого Шамиля, добился у императора, чтобы тот помиловал врага.
На самом деле Дмитрий Милютин был одним из очень немногих успешных российских реформаторов. Да, военный историк, лауреат Демидовской премии и в прошлом доктор Петербургского университета, но вдобавок жёсткий администратор. Дмитрий Алексеевич решительно и последовательно на протяжении без малого десяти лет сумел реорганизовать русскую армию.
Он ввёл военные округа, всеобщую воинскую повинность, а в случае войны мобилизацию резервистов, отслуживших срочную… Кроме того, очень много сделал для того, чтобы армия была грамотной. Создал сеть военных училищ, основал военно-юридическую академию, вместо кадетских корпусов завёл военные гимназии с полугражданской системой воспитания и штатскими учителями…
«Я понимаю один род полезных революций, — писал в своём дневнике министр Милютин, — те, которые совершаются спокойно, обдуманно, …способные понимать истинные пользы народа…».
* * *
Вот три выдающихся деятеля отечественной истории. В высшей степени заслуженные.
Один очень многое сделал для Санкт-Петербурга, сегодня одного из красивейших городов Европы и мира.
Другая способствовала совершенствованию социальной жизни своего нового Отечества, развитию медицины, культуры и искусства России.
Третий превратил отсталое русское войско, проигравшее Крымскую войну, в современную армию, многие черты которой унаследовала Красная, а затем и Советская армия.
Однако…
Сегодня в огромной топонимике Санкт-Петербурга не найти имени Петра Еропкина. Ни одна площадь, ни один проспект, улица, или хотя бы скромный скверик не носят его имя. И МАПО не унаследовало от Императорского Клинического института имени великой княгини Елены Павловны. И ни одна военная академия или, по крайней мере, военное училище России не удостоены имени генерал-фельдмаршала Дмитрия Милютина…
Думаю, причина только в нашем беспамятстве — неумении чтить деятелей собственного прошлого и быть благодарными предкам.
