От редакции. Этот рассказ был написан на переломе времён. Он о том, как заканчивалась наша прошлая эпоха. Это было давно, но так недавно...
На улице сыро и пока темно. За дверью из тяжёлого доисторического дерева, ручки которой кованы, а стекла непробиваемы, — тепло, сухо, но неспокойно.
Оттуда сумеречным шёпотом — по крайней мере, так кажется снаружи — три бабульки в форменном выглядывают на проспект. Парадный проспект этого города. Женщинам тревожно так же, как и вчера, и в прошлом месяце, и будет послезавтра, если переживут это утро.
Снаружи, за стеклом, подгоняемые рассветом над крышами, собираются чёрные люди с одной лишь мыслью. Тротуар постепенно заполняется чужими.
Старушки, жалко крутя головами, пересчитались:
— Первый, Второй, Третья — я!
В глазах крайняя тоска.
— Лидия Ивановна, а у тебя когда отпуск начинается?
Вчера отряд бабулек потерял двоих. Петровна легла в травму, а Марковна старается восстановиться дряхлыми костями амбулаторно. На дому. Обе из необстрелянных новобранцев — пороху не нюхавших. А эти втроём здесь, на переднем крае, нет — на рубеже, и никому больше дней за свой счёт командование не даёт, а также и отгулов — каждый штык на вес золота.
Мрачные люди за стеклом, убаюкивая внимание защитниц, делают вид, что не собираются в прорыв. Спокойно курят, переговариваясь. Давно знают друг друга — сбитый передовой отряд. Никогда не улыбаясь, плечом к плечу, если надо: разведка боем, клином «свинья», веером, тайно и через все щели. Элита прорыва! Гвардия! Маленькие и огромные, пузатые и сухие, также женщины с ними не знающие жалости. Стая лютых волков перед ними — щенки. Пленных они не берут.
Войска Галеры. Налётчики на очереди из лохов за любым дефицитом. Ты был первым, стоял почти у прилавка, уже протягивал деньги кассиру — станешь сотым. И товара тебе, скорее всего, никогда не хватит. Лох!
Птицы ещё не поют, и будут ли петь в этот день — неизвестно. Зима. На тротуаре начинают курить быстрее, выбрасывая окурки. Серая масса захватчиков прижимается к двери — та, своей трехметровой дубовой высотой, пока сдерживает натиск, но будет открываться внутрь.
Глаза в глаза. Дышат паром в стекла. А бабульки рассматривают их лица вплотную. На сетчатках их глаз отпечатывается образ ближайших врагов, тех, кого можно разглядеть. Навсегда, чтобы знать — от чьей руки или ноги пал.
Важен лишь этот миг! День жизни — подарок.
На Городской Думе готовится ударить большой колокол нового, а для кого-то последнего часа. Часа открытий.
Рука Первой бабульки с сомнением тянется к огромной щеколде, сдерживающей до этого лавину. Вторая — чуть поодаль — на следующих крепостных дверях, упираясь в ручку швабры. Третья, которая — я, готовая подменить раненых и убитых товарок, перебралась чуть в тыл.
1990-й год. Зима. Невский проспект. Универмаг «Пассаж». Сегодня в отдел «Изделия из золота» завезли 120 единиц товара — продавец за «долю малую» тайно доложил по своим каналам. Все здесь, вся группа захвата. Раз — два — три! Колокол!!!
Дверь лёгкой щепкой порхнула внутрь, прищемив бабку номер один между собою и стеной. Зрачки её так и не успели прикрыться. Она видит, как сначала толпа перепрыгивает через бойца номер два. А затем просто бежит по ней, не замечая, лишь алкая золота.
Швабра, не пригодившаяся в ближнем бою, отлетает в угол тамбура, форменная бордовая накидка стала неопрятной под злым протектором уличной обуви. Номер третий пытается убежать вглубь галереи, но тщетно. Золота! ЗОЛОТА! Нам! Все 120 единиц изделий!..
— Это один из старейших торговых домов Санкт-Петербурга. Здание построено архитектором Рудольфом Андреевичем Желязевичем в 1846–1848 годах. В концертном зале устраивались публичные научно-просветительские лекции, проходили вечера Литературного фонда. Здесь выступали Тургенев, Некрасов, Достоевский, Чернышевский, Шевченко… Представляете, сами Они! Одно время, вот в том отделе слева, здесь успешно торговали золотыми изделиями. В общем, как-то так, проходите, проходите, уважаемые туристы из Китая — дайте возможность покупателям. Они, вон, уже нервничать начинают. А наша с вами экскурсия продолжится посещением следующего здания на Невском проспекте, это… — да вы меня совсем не слушаете!
