У каждого из нас своя Великая Отечественная. Для одних это дедовские ордена, для других — пожелтевшие треугольники писем, для третьих — выцветшие снимки… А если ничего нет?! Совсем ничего…
Для меня война, это память о моём деде, пропавшем без вести в конце июня 1941 года, где-то под Ригой.
В нашем семейном архиве нет ничего, что подтверждало бы боевой путь красноармейца Ивана Прохоровича Алексеева, 1911 года рождения, уроженца Брянской области. Нет даже похоронки, ведь те кто-то не попал в официальную статистику безвозвратных потерь, так навсегда и остались где-то между жизнью и смертью.
Именно так в своё время ответили моей бабушке на официальный запрос из Министерства обороны: «Ваш муж в списках живых и мёртвых не значится».
Как же так? Человек жил, работал, мечтал, любил, женился, ждал ребёнка, строил планы на долгую и счастливую жизнь, а потом ушёл защищать Родину и перестал значиться где-либо, просто пропал, исчез, растворился…
Первое и последнее письмо от него пришло в июле 1941-го, дед написал, что их везут под Ригу. И — всё. Дальше молчание, неизвестность.
Мы искали его следы очень долго.
После войны бабушка писала во все инстанции. И всякий раз ответ был краток — пропал без вести. В последние годы я тоже отправлял запросы в различные инстанции, вплоть до организаций занимающихся поиском останков советских солдат, попавших в плен и похороненных на территории Германии. Результат — прежний.
Вот уже восемьдесят лет наша семья хочет, если не найти могилу, то хотя бы узнать, где и как провёл свои последние дни солдат Иван Алексеев. Этого хочет уже третье поколение нашей семьи.
Ему было всего 30 лет. Он так никогда и не узнал, что в январе 1942-го у него родилась дочь, моя мама, что назвали её Лидией, а через 22 года на свет появился внук, то есть я, и мама оставила мне его фамилию. Когда я спрашивал, почему у нас отцом разные фамилии, мама говорила, что это в память о деде, чтобы род Алексеевых не прерывался.
А что я знал о нём? Практически ничего.
Бабушка не любила рассказывать о том, как познакомились они в Ярославле на строительстве шинного завода, где он был бригадиром, а она простой рабочей, как стали встречаться и как она провожала его на фронт в первые дни войны. Она вообще не любила вспоминать войну, и лишь изредка могла рассказать, что из Ярославля её направили на трудовой фронт в Новгородскую область рыть окопы.
Немецкие самолёты, пролетавшие над ними, видя женщин, копающих землю, слегка покачивали крыльями, а потом кидали листовки. Одну из них она выучила наизусть: «Русские дамочки! Не копайте ямочки, придут наши таночки, зароют ваши ямочки». Вот такой садистский снисходительный юмор «сверхчеловеков». Ещё говорила, что отступали вместе с нашей армией по осенним дорогам на Восток.
Но всё это она рассказывала скупо и почти нехотя.
Вспоминала, что, когда уже на последних месяцах беременности добиралась к себе на родину в Мордовию, ехала долго. Однажды, они, эвакуированные, наконец поздно вечером дождались поезда. В темноте вошли в вагон и услышали, как что-то хрустит под ногами. Зажгли спички и увидели валяющиеся на полу… сухари.
По всей видимости, в вагоне перевозили продукты, и какие-то мешки прорвались, их содержимое рассыпалось, но в спешке не успели всё убрать. Она набрала половину вещевого солдатского мешка этих сухарей, и на них одних, будучи на восьмом месяце беременности, трое суток добиралась до своего мордовского села.
А потом работала с другими такими же солдатками в швейной мастерской, где кроили и шили полушубки из овчины для нашей армии. За свой труд она в 1945-м была награждена медалью «За победу над Германией». И всё это время писала запросы в различные организации, чтобы узнать, где находится муж, отец её дочери.
В 1949 году бабушка уехала в Мурманск, завербовавшись на строительство Кольского кирпичного завода. Смирилась с участью и не вдовы, и не жены. Но день 9 мая для неё всегда был святым, как и для всех нас. Она так и говорила:
— Есть только три праздника настоящих — Пасха, День Победы и ещё Новый год.
А войну вспоминать не любила. Потому что не могла. На мои детские вопросы, как они тогда жили, отвечала коротко:
— Тяжело жили, но победили. — И её карие глаза грустнели, она отворачивалась и смахивала уголком платочка слезинки. — Что-то глаза чешутся, — говорила она.
…А деда я продолжаю искать. Вдруг случится чудо, и мы узнаем, как и где провёл свои последние минуты солдат Иван Алексеев, 1911 года рождения, уроженец Брянской области, пропавший в конце июня 1941 где-то под Ригой…
