Недавно с институтским товарищем навещали отца нашего умершего от ковида друга. Встреча не обещала быть весёлой, но общение получилось интересным.
Михаил Александрович, оставшись один, не опустился, не впал в уныние. Он продолжает работать, несмотря на почтенный возраст. Инженер-мостостроитель — профессия, востребованная во все времена, но хороших специалистов, думаю, не так много. Их институт участвовал в создании Обуховского моста в Петербурге, а сейчас — в грандиозном проекте Ленского моста в районе Якутска.
Хозяин встречи с увлечением рассказывал о работе на БАМе, об ощущении романтики и большого общего дела на фоне трудных бытовых условий. Однажды в их скромный посёлок приехали солисты из Большого театра. После концерта в бревенчатом клубе артистов заманили в гости, где угощали спиртом и тушёнкой. Когда застолье завершилось, весь посёлок звёздной сибирской ночью высыпал на улицу и подпевал солистам оперы, без устали исполнявшим весь знакомый им репертуар.
Про единственного сына в разговоре не вспоминали, хотя понятно, что думали постоянно. Несколько раз комок подкатывал к горлу. Эта утрата невосполнимая, для отца — особенно.
Михаил Александрович рассказал о своём страстном увлечении шахматами, как он однажды увидел эту игру и по-настоящему ею заболел. О том, как безуспешно пытался привить интерес к шахматам сыну и внуку. Как они послушно ходили на занятия, но всерьёз шахматами так и не увлеклись.
Нас с другом Михаил Александрович спросил:
— Вы же оба педагоги, может, скажете, как вообще возникает интерес?
Толком мы ничего ответить не могли. Загадка это, тайна.
Понятно, что нужно создавать условия для того, чтобы было из чего выбирать, но как этот выбор осуществляется — вот это вопрос. Как получается так, что одному человеку что-то интересно, а другой остаётся равнодушен? Или почему у одного увлечённость перерастает в страсть, а у другого остаётся на уровне лёгкого интереса? Увлечённость наукой может придавать жизни учёного смысл и принести пользу человечеству. А коллекционирование марок вряд ли кого-то осчастливит, кроме самого филателиста. Страсть к игре способна стать болезнью, разрушить жизнь игромана.
Я вспомнил, как в детстве увлечённо собирал то марки, то монетки, то фантики. Как, стыдно сказать, фанател от Modern Talking. Как влюбился в одноклассницу и в порыве безответной страсти нацарапал на руке её имя. Хорошо, что оно было коротким.
Влюблённость вообще можно объяснить только близорукостью или даже злонамеренностью Амура. Трудно понять, почему возникает влюблённость и как она проходит. Как так получается, что для одного девушка — свет в окошке, а другой — только плечами пожмёт, да пройдёт мимо?
Так за разговорами мы выпили бутылку водки, съели то, что приготовил Михаил Александрович — тушёную говядину с черносливом, картофельное пюре, домашние блинчики с мясом. Хозяин явно был рад нас видеть, старался от души.
На прощание мы обнялись, и Михаил Александрович сказал, что, возможно, мы видимся в последний раз, он решил уйти с работы и уехать к брату в Саратов.
Шли потом с товарищем до метро, а я все думал про увлечения, как неспокойно с ними жить, но и потерять интерес страшно. Как, например, на работу ходить без интереса? Это же очень мучительно. Думал про Михаила Александровича — чтó поддерживает его интерес к жизни, когда «иных уж нет, а те далече», когда одиночество стало таким явным?
Словом, пусть подольше нам будет интересно, хоть и беспокойно.
