Место формирования петербургской интеллигенции — главная невская акватория с её античным обликом.
Говоря о причинах возникновения интеллигенции, часто забывают, что Санкт-Петербургский университет и ряд старейших городских научных учреждений располагаются на берегу центральной невской акватории. Здесь Петербург являет себя как античный град, в котором невский простор соединяется с архитектурными произведениями стилей барокко и классицизма, ориентирующихся на античность. Что только возводит античность в квадрат, усиливает её.
Имеющая греческие формы Биржа возведена на берегу Невы в самом широком её месте, где сливаются Малая и Большая Нева. А почти прямо за этим творением Тома де Томона — комплекс зданий Санкт-Петербургского университета, исторический и философский факультеты. Студенты и преподаватели могут каждый день созерцать Биржу на стрелке Васильевского острова.
Они по Менделеевской линии выходят на Университетскую набережную Большой Невы, на которую смотрит здание филологического факультета, и видят отражающиеся в водах реки античное Адмиралтейство и Исаакиевский собор.
Все это, несомненно, должно играть роль в формировании мировоззрения и мироощущения студенческо-преподавательской среды Университета, то есть петербургской интеллигенции, связанной с ним.
Не случайно один из выдающихся деятелей российской интеллигенции легендарный профессор Иван Михайлович Гревс (1860–1941), автор университетской семинарской системы обучения, был учёным-античником и при этом влюблённым в свой город краеведом. Гревс полагал, что именно античность лежит в основе развития европейской цивилизации и Петербурга. По воспоминаниям его учеников, Иван Михайлович был больше, чем учёным. Он был великим петербургским интеллигентом (1).
В 1980-е годы мне доводилось участвовать в заседаниях общества по синергетике, проходивших в кваренгиевском античном здании Академии наук, выходящем своей колоннадой на Университетскую набережную рядом с Университетом. Лучи закатного солнца струились в академические окна. И в них сияло неземной красотой античное же строение Адмиралтейства на другой стороне реки.
Я видел Адмиралтейство не с уровня набережной, а с гораздо более высокой точки, так как здание Академии поднимается над набережной благодаря высокому цокольному этажу и к помещениям, где я находился, надо было подниматься сначала по ведущей к входу лестнице прямо от мостовой, а потом внутри здания по лестнице с мозаичными интерьерами мастерской Михайло Ломоносова. Я возносился над античным Петербургом и чувствовал себя то ли древним греком, то ли древним римлянином, а точнее, гражданином какого-то иного, небесного, античного града — Санкт-Петербурга.
Несомненно, петербургская античная архитектура, с её «строгим, стройным видом», помогала выработке благородства духа, которое отличало Ивана Михайловича Гревса и его ученика, выдающегося краеведа Николая Павловича Анциферова, автора книги «Душа Петербурга». Другой гревсовский ученик, религиозный философ и историк Лев Платонович Карсавин принял мученическую кончину в сталинском лагере, хотя утверждал, что настоящий русский философ должен окончить жизнь в монастыре.
Вспоминается рассказ знакомого ленинградско-петербургского старожила (правда или легенда — уже не установишь) о том, как во времена большого террора недалеко от Литейного моста в Неву через специальную трубу стекала кровь жертв, мучимых на Литейном проспекте в Большом доме. Вода, поступающая из реки в водопроводные краны ленинградских квартир, в этом месте меняла цвет на красный.
Вспоминаются и блокадные жертвы ленинградцев, окрасившие ленинградскую землю кровью в прямом и переносном смысле. Как рассказывал Дмитрий Сергеевич Лихачёв, многие блокадники, умирая, творили высокие произведения искусства и инженерной мысли. Дневники, воспоминания, письма блокадников, творчески видящих мир, свидетельствуют: в самую тяжёлую пору город был особенно красив одухотворённой пушкинской красотой.
Можно с полным основанием утверждать, что античную красоту Петербурга спасает от римской гордыни страдальческая кровь горожан. Она сдерживает эту гордыню. И «строгий, стройный вид» города в соединении со смиряющей чрезмерную гордыню северного Рима силой страдания формирует сдержанный, но гордый, знающий себе цену облик петербургского интеллигента.
Его формирует, в первую очередь, особая духовно-материальная «структура» места акватории Невы в самом центре города.
Не исключено, что из-за этой структуры подъезды в Петербурге, как и раньше, продолжают называть парадными от слова «парад», отсылающего к парадному облику северной столицы.
Он был воспет и прославлен не только Александром Сумароковым или Гавриилом Державиным во второй половине XVIII века, когда и начал формироваться греческо-римский облик Петербурга–северного Рима, но прежде всего Александром Пушкиным во вступлении к поэме «Медный всадник
Андрей Буровский недоумевает, откуда взялась «прохладная петербургская вежливость» и «вальяжная неторопливость движений» интеллигента, какие особенности городского рельефа породили «тип спокойного до флегмы, немногословного человека с литературно-правильной речью и плавными, словно незаконченными движениями» (2). Думаю, эти движения переняты от невской волны и невской береговой линии. Они порождены месторазвитием центра Петербурга.
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн, — писал Александр Пушкин в «Медном всаднике» о несомненном инициаторе зарождения петербургской интеллигенции.
Описанная поэтом широко несущаяся река внесла простор в позднее возведённые «на берегу пустынных волн» античные сооружения, озарила их этим простором и повлияла на характер петербуржца.
Своё месторазвитие, определяющее отдельные черты петербургского интеллигента, имеют и другие районы города, в частности урочище Аптекарского острова, омываемого Большой Невкой и Карповкой. (Аптекоостровскому урочищу была посвящена не одна моя статья в альманахе СПбГЭТУ «ЛЭТИ» «Аптекарский остров», позже, на рубеже 1990–2000 годов, «Метроном Аптекарского острова».) В этих местах доминирует разноплановая архитектура модерна, часто с совершенно определённой установкой на античность. В последнее время эта архитектура рубежа XIX–XX веков соединяется с новым строительством. Ботанический сад, речная волна, не столь активная, как в центре города, интеллектуально-творческий центр ЛЭТИ и его главный корпус, возведённый в средневековом, не характерном для Петербурга стиле, Преображенский храм Константина Тона со снесённой главой рядом с третьим корпусом вуза и многое другое могут воздействовать на облик петербургского интеллигента, вносить в него свои, особенные, штрихи.
«В компании петербуржец намного реже пытается обратить на себя внимание. Он полон самоуважения, но в первые ряды не торопится» (3), между тем являя собой первые ряды.
В 1989 году академик Лихачёв в статье, опубликованной в журнале «Наше наследие», описал «небесную линию» исторического центра Петербурга. С тех пор обрамление главной акватории Невы было частично уничтожено. Это и возведённые за гостиницей «Петербург» бездарные небоскрёбы, и бросающаяся в глаза из почти любой точки старого города башня Газпрома, уже обнаружившая лёгкий наклон. Всё это ведёт к ментальной деградации петербуржцев.
Проявление этой деградации обнаруживается в языке, на котором говорит наша молодёжь. Чтобы с ним познакомиться, достаточно войти на территорию любого петербургского вуза, в том числе гуманитарного. Каждая вторая студентка не произносит большей части предложений без употребления связующего слова, начинающегося с буквы «б».
Согласен с Сергеем Ачильдиевым, утверждающим, что у нас ещё есть отдельные интеллигенты, но интеллигенции уже нет (4).
Петербург — последний античный город. Его творили архитекторы, приехавшие с берегов Средиземного моря и хорошо помнящие античное прошлое своих «родин».
Главный архетип петербургского интеллигента и, возможно, первый христианский интеллигент — апостол Лука. Он был прозелитом, то есть инославным, греком, принявшим иудейство.
Исследователи Евангелия от Луки и Деяний апостолов так и называют Луку — интеллигентом, из-за его образованности, неотрывной от культуры и литературного таланта. В его Евангелии больше всего слов, и он менее других евангелистов знаком с реалиями жизни евреев. Подбирая материал, он удачно проявляет себя как катехизатор, то есть писатель-просветитель, писавший для катехуменов, — тех, кто собирался креститься (5).
Лука — греческий интеллигент из Антиохии, центра сирийской провинции Рима. Ныне на месте Антиохии, в которой последователи Христа впервые назвали себя христианами, ничем не примечательный пограничный с Сирией турецкий городок Антакья. А когда-то это был величественный город с несколькими рядами крепостных стен и античной планировкой. Здесь в IV веке проповедовал Иоанн Златоуст, в конце жизни претерпевший гонения от императорской власти. Антиохиец же апостол Лука, как известно, принял мученическую смерть.
Петербургские интеллигенты сформированы античностью на крови. Но праоснова этих интеллигентов — греческие интеллигенты на крови, античные христианские мученики.
Примечания
(1) См. обо всём этом подробнее: Крейцер А.В. Иван Михайлович Гревс: на кресте василеостровского локуса // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. 2016. Вып. 57. С. 205–215; Крейцер А.В. Василеостровский Крест (К 155-летию со дня рождения И.М. Гревса) // VIII Анциферовские краеведческие чтения / Санкт-Петербург, Аничков дворец. 5–6 декабря 2015 г. Материалы конференции. СПб., 2017. С. 58–66; То же // Теория и практика регионоведения. Т. IV. История и культура Санкт-Петербурга: Избранные труды Анциферовских краеведческих чтений / НИИ образовательного регионоведения. СПб., 2020. С 332–343; Крейцер А.В. И.М. Гревс: на Кресте василеостровской ноосферы / Слово Петербурга: новое осмысление. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2020. С. 189–199; То же / Крейцер А.В. Слово Петербурга. Saarbrúcken, 2017. С. 184–194. И др.
(2) Буровский А. Почему мы, петербуржцы, такие. Проект «Мозгократия». История. 2024. 20 июня. https://mozgokratia.ru/2024/06/pochemu-my-peterburzhtsy-takie/
(3) Там же
(4) Ачильдиев С. Могут ли быть интеллигенты без интеллигенции? Проект «Мозгократия». Общество. 2024. 25 июня. https://mozgokratia.ru/2024/06/mogut-li-byt-intelligenty-bez-intelligentsii/
(5) См. о Луке и Петербурге, в частности: Крейцер А.В. Апостол Лука и Петербург / Крейцер А.В. Слово Петербурга: новое осмысление. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2020. С. 30–49; То же / Крейцер А.В. Слово Петербурга. Saarbrúcken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2017. С. 25–44; То же // UNIVERSUM: Вестник Герценовского университета. 2014. № 3–4. С. 181–193