Не стало народной артистки России, заслуженной артистки Армении Рубины Калантарян. Тысячи её поклонников в нашей стране и за рубежом не забудут её божественное колоратурное сопрано.
Рубина Рубеновна прожила долгую жизнь, без малого сто лет. При рождении и в детстве судьба щедро одарила её. Она росла на родной благословенной земле, в окружении любящей семьи, и с ранних лет проявила незаурядные музыкальные способности. Уже в восемь лет Рубина стала солисткой хора Радиокомитета Армянской ССР.
Казалось, это счастье будет длиться всегда. Но когда ей было 14 лет, маму с папой репрессировали, оба погибли. И счастье закончилось. Они с сестрой стали изгоями. От них все шарахались, как от зачумлённых, — вчерашние друзья родителей, знакомые, даже родственники. Только бабушка не бросила своих внучек.
А потом была война. И эвакуированная из Ленинграда преподавательница музыки посоветовала:
— Деточка, после войны обязательно приезжай к нам, тебе надо учиться в консерватории.
Рубина так и сделала. В 1945-м, после Победы, она по медякам собрала на билет и приехала в Ленинград. Но в консерватории ей сказали, что экзамены давно прошли, и теперь надо ждать следующего лета.
Она ходила по этому прекрасному израненному войной городу и прощалась с ним. На Дворцовой площади подняла голову, глянула на ангела и вдруг поняла, что он смотрит на Эрмитаж, и, значит, ей надо бежать туда.
Она стояла перед директором главного музея страны Иосифом Абгаровичем Орбели и сквозь слёзы, путаясь в армянских и русских словах, объясняла, что случилось. Он снял трубку и, посмотрев в какую-то книжечку, набрал номер.
— Здравствуйте, — сказал Орбели. — У меня к вам просьба. Послушайте, пожалуйста, эту девочку, а вдруг у неё и вправду талант. Тогда мы спасём для нашей страны хорошую певицу.
И её приняли в консерваторию. Но стипендию не дали, потому что сочинение на вступительных экзаменах она написал на «кол». А как иначе, ведь никто по-настоящему не учил её русскому языку.
Через месяц она упала в голодный обморок. Ректор Павел Серебряков, знаменитый пианист, сказал:
— Иди, переписывай сочинение! Старайся!
Она переписала, и ей стали давать стипендию. Каждый месяц приходила к кассиру, расписывалась в ведомости и получала деньги. И только годы спустя узнала: переписала на «двойку», а стипендию ей платил сам Павел Алексеевич, из своего кармана.
Ей везло на добрых, отзывчивых людей. Это и директор Ленинградского театра эстрады Исаак Гершман, он посоветовал ей петь русские романсы, которые её потом прославили. И Владимир Козин, услышавший Калантарян во время её гастролей в заснеженном Магадане и учивший её, как надо исполнять русские романсы. И преданные поклонники. И замечательная петербургская актриса Валентина Панина, буквально спасшая Рубину Рубеновну в середине нулевых годов, когда ей требовались хорошие врачи и серьёзная операция…
Врачи и операция понадобились после того, как Калантарян жестоко избили. Случилось это 11 января 2005 года. Она вошла на станцию метро, и вслед за ней туда ринулась толпа с только что закончившегося митинга против монетизации льгот для пенсионеров. Уж сколько там на самом деле было пенсионеров, сказать трудно, но толпа была дикая, озверевшая. Все служащие во главе с полицейским при виде её попрятались.
Маленькая уже немолодая женщина восточной внешности оказалась совершенно беззащитной. И вся злоба толпы кинулась на неё. Калантарян толкнули, она упала, её стали пинать ногами. А потом побежали к эскалатору, перепрыгивая через неё и через турникет.
Рубина Калантарян не умела просить за себя, только за других. За верующих, которые просили, чтобы им вернули церкви, в том числе Армянскую церковь в Петербурге, которую в начале 1990-х Рубине Калантарян даже пришлось оформить на себя (такие были времена). За то, чтобы позволили создать ту или иную общественную организацию (так появился, в частности, Союз концертных деятелей). За тех, кто остро нуждался в помощи. В 1988-м, по инициативе Калантарян, в Ленинграде состоялся большой благотворительный концерт, всю выручку от которого Рубина Рубеновна сложила в свою большую дерматиновую сумку и увезла в Ереван, где передала из рук в руки каталикосу всех армян Вазгену — на помощь пострадавшим от землетрясения в Спитаке.
Рубина Калантарян испытала в жизни много горя. Не раз теряла близких, в том числе самых близких — сестру, единственного сына. Личное горе учило её помогать другим. В Петербурге хорошо помнят её благотворительные концерты в немецкой церкви на Невском проспекте. В этих концертах участвовали многие лучшие певцы Северной столицы.
Сама Калантарян пела не только в огромных и самых престижных залах, отечественных и зарубежных, но и на маленьких сценах. В 1990-е, когда закрылся «Ленконцерт», где она проработала несколько десятилетий, — выступала даже в своём ЖЭКе. Пела на разных языках — русском, армянском, идише…
Несмотря на преклонный возраст, Рубина Рубеновна до последних дней интересовалась тем, что происходит в стране и в мире, переживала, когда слышала о проявлениях безнравственности.
Как-то раз мы с ней заговорили о том, что должно быть главным в человеке и чего сегодня, увы, многим не хватает. Рубина Рубеновна назвала два качества, которые считала важнейшими:
— Достоинство и совесть.
Назвала сразу, без долгих размышлений, потому что это было ею давно продумано и решено. Да она всегда и жила так — с достоинством, унаследованным от своего древнего народа, и по совести, впитанной с молоком матери.
