Известный писатель Владимир Санин, автор многих статей и книг об Арктике и её тружениках, конечно же, мечтал стать свидетелем экстренной ситуации. И однажды ему повезло…
СП-23. Первая встреча
Наш самолёт зарулил в карман взлётно-посадочной полосы СП-23, и экипаж приступил к дозаправке из бочек
Командир Николай Сморж сказал Илье Романову и мне:
— Зайдите к РП. Вас там ждут.
РП — это руководитель полётов. Мы зашли в домик Павла Петровича Бирюкова и увидели мужчину лет пятидесяти — невысокого, худощавого, с большими залысинами в редких чёрных волосах.
— Знакомьтесь, — сказал бывший тут же начальник Высокоширотной воздушной экспедиции (ВВЭ) «Север-29» Михаил Краснопёров, — Владимир Маркович Санин — писатель. Алексей Федорович Трёшников убедительно просил вас взять Санина в полёт по точкам.
Что ж, убедительная просьба директора — это почти приказ, только устный… Тем временем Павел Петрович разлил по кружкам свежезаваренный чай и пригласил всех нас к столу. Началась неторопливая беседа, в которой мы изучали друг друга.
Я обратил внимание, что на видавшей виды кожаной куртке писателя красовались два наших профессиональных значка –— «Участнику дрейфа станции “Северный полюс”» и «Участнику Советской антарктической экспедиции». Полярники обычно носят такие значки на выходных костюмах, но не на рабочей одежде. Но тут меня осенило, что перед нами автор книг «72 градуса ниже нуля», «Трудно отпускает Антарктида» и «Новичок в Антарктиде», которые я с огромным удовольствием читал несколько лет назад.
Мы рассказали Владимиру Марковичу несколько «леденящих душу» историй из нашей жизни «прыгающих» экспедиций, когда исследования проводятся в разных точках Северного Ледовитого океана. То, что он не стал их лихорадочно записывать в свой блокнот, уточняя по ходу рассказа некоторые детали, произвело на нас хорошее впечатление. Это существенно отличало его от многих репортёров.
В 1977 году наши полёты в Арктике благодаря трудам нескольких журналистов и телевизионщиков уже получили известность. Конечно, никто не оборачивался нам вслед на улице и не перешёптывался, увидев нас в транспорте, но родственники, знакомые, коллеги по работе и учёбе считали необходимым обязательно позвонить после просмотра телесюжета или прочтения газетной заметки.
Поэтому было не удивительно, что настала пора писательского интереса к «прыгающим» экспедициям.
Вскоре мы вместе с Саниным и Краснопёровым вылетели на работу, а затем прибыли для отдыха на СП-22. Владимир Маркович больше присматривался, чем расспрашивал, чувствовалось, что он уже немного знаком с буднями полярной авиации. Его вопросы в основном касались технологии выполнения тех или иных экспедиционных операций. Он был тактичен, не допускал крепких словечек. Записи в блокнот, как правило, делал уже после наших ответов на вопросы.
Свои впечатления о наших полётах он изложил в статье «Риск — его ремесло», опубликованной в «Литературной газете» летом того же 1977 года. Она вошла и в заключительную книгу Санина «Не говори ты Арктике – прощай», вышедшей уже после его смерти.
По возвращении из Арктики, завершив полёты на Ли-2, мы неоднократно встречались с ним в Москве, в Ленинграде, а позже — опять в Арктике.
1985 год. Северная Земля
Эта встреча произошла весной 1985-го на Северной Земле.
Во второй половине апреля на остров Средний прилетел Владимир Санин. Как потом выяснилось, он в это время был уже тяжело болен и, несмотря на очень теплую пуховую одежду суперсовременного образца, очень плохо переносил мороз. Будучи волевым человеком, фронтовиком, он никогда не жаловался и, уж тем более, никому не говорил о своем недуге.
На Северную Землю Санин прибыл, чтобы поучаствовать в моей новой «прыгающей» экспедиции и проводить женскую лыжную команду «Метелица», с которой подружился в последние годы, в их очередной арктический поход. Капитан этой команды Валентина Михайловна Кузнецова (1937–2010) со своими подругами планировала осуществить переход по Северной Земле в качестве подготовки к своему главному в жизни путешествию — походу в Антарктиде на станцию «Восток» в летний сезон 1988–1989 годов.
По неизвестным мне причинам, в 1985-м весенняя экспедиция «Метелицы» на Северной Земле не состоялась, зато Санин с нашей помощью посетил своих старых друзей на ледовом стационаре «Купол Вавилова» и в других экспедиционных пунктах нашего Арктического и Антарктического НИИ на Северной Земле.
Всё свободное время мы проводили с Саниным в беседах о разных ситуациях в жизни полярных лётчиков и о «прыгающих» научных экспедициях. Он строго выполнял наставления известного советского писателя Юхана Смуула, автора «Ледовой книги» о первой Комплексной антарктической экспедиции АН СССР: «В первую очередь, писатель должен уметь слушать собеседника».
Однако, как обычно бывает в полярных экспедициях, когда для краткого участия в них прибывают писатели, журналисты, кинематографисты, — ничего из ряда вон выходящего не происходило. И в этой рутине полярных будней Владимир Маркович затосковал и собирался уже вернуться в Москву на 40-летие празднования Великой Победы 9 мая. Но тут ему повезло: неординарное событие всё же произошло.
«Север-85». Необычная спасательная операция
2 мая 1985-го, вернувшись из полёта, мы собрались за общим столом, чтобы отметить день рождения нашего товарища по экспедиции Сергея Манова. На следующий день экипаж взял выходной, поэтому ни о каком нарушении режима не могло быть и речи. Был приготовлен прекрасный арктический экспедиционный ужин: на столе были жареная оленина, малосольный муксун и даже несколько свежих огурцов, привезённых недавно из Ленинграда.
Гостиница была свободна, в ней только наш экипаж, и наш Ми-8 — единственное воздушное судно в аэропорту острова Средний. Все самолёты и командный состав ВВЭ «Север-85» в эти праздничные майские дни улетели на ледовую базу.
В разгар нашего веселья около трёх часов ночи в гостиничном коридоре зазвонил телефон. Звонил начальник пограничной заставы Николай Чешенко. Около трёх недель назад мы проводили с острова Средний на остров Греэм-Белл две лыжные спортивные команды Минобороны СССР, которые возглавляли полковники Владимир Чуков и Юрий Подрядчиков. Они шли каждая своим маршрутом, а радиосвязь держали с заставой. Группа Чукова, столкнувшись со сложнейшими ледовыми условиями в северной части Карского моря, решила закончить переход на полярной станции «Остров Ушакова».
А группа Подрядчикова продолжала переход. Но один из её участников провалился под лёд и около трёх минут провёл в ледяной воде. Товарищи по группе помогли ему выбраться и стали отогревать в импровизированном лагере, развёрнутом на небольшой льдине. Однако состояние его здоровья серьёзно ухудшалось, требовалась срочная медицинская эвакуация. Срочно выполнить эту задачу мог только наш Ми-8.
Борьба за человеческую жизнь в любых ситуациях есть и будет главным мерилом любого решения и поступка. Если надо, и кроме нас это сделать никто не может, значит, это должны сделать мы. Несмотря на серьёзную концентрацию алкоголя в наших организмах.
И вот наш командир Владимир Освальд отправляет на вертолёт бортмеханика, радиста и авиатехников для подготовки к вылету. Штурман садится делать необходимые расчёты, а второму пилоту — самому молодому и наиболее трезвому из членов экипажа — вручается задание на полёт, и он отправляется будить фельдшера аэропорта, чтобы эта молодая женщина поставила необходимые штампики о состоянии здоровья экипажа, разрешающие вылет.
Понятно, что ни один другой член экипажа проходить медицинское освидетельствование у неё не будет. Второй пилот получил наставление:
— Обещай, что хочешь, даже, что женишься на ней, когда вернёшься…
Санин с любопытством и молча наблюдал за всей этой ситуацией и робко попросил взять его с собой. Простой человеческий страх — лететь с пьяным экипажем, был побеждён профессиональным писательским интересом. Впоследствии он говорил мне:
— Я был удивлён и даже поражён, когда мы пришли на вертолёт. Ещё час назад я видел серьёзно выпивших людей за столом, а тут те же люди чётко, без лишних слов выполняли свои профессиональные обязанности, и вскоре вертолёт был готов к взлёту.
Через десять минут появился второй пилот, уговоривший фельдшера пойти на должностное преступление — она прекрасно понимала, что мы летим спасать человека и, кроме нас, это сделать некому. К тому же она хорошо знала, что такое настоящие полярные лётчики… На борту были два пассажира — Санин и я.
Прилетев на остров Ушакова, мы обговорили все детали предстоящего радиообмена с радистом полярной станции и радистом группы Чукова. Дело в том, что военные туристы не имели радиосвязи с гражданскими воздушными судами, поэтому радист Подрядчикова связывался с радистом группы Чукова, а тот дублировал информацию радисту полярной станции, который уже передавал её на наш вертолёт. Никаких GPS или ГЛОНАСС в те годы ещё не было, поэтому ошибка в определении географических координат была весьма значительной.
Начались поиски. Впереди на запад от острова Ушакова находилось широкое, до 10 км, разводье. Мы летали в районе ледяной кромки, но никаких признаков лагеря лыжников не находили. В свою очередь, те сообщали на остров Ушакова, что видят наш вертолёт. Стояла ясная солнечная погода, при которой видимость была более 10 км. По нашей просьбе, туристы из группы Подрядчикова запускали сигнальные ракеты, но, к нашему удивлению, мы их не видели.
Поиски продолжалось уже около двух часов. Топливо в баках нашего вертолёта было на исходе. Мы совершили посадку на одну из льдин. Этот маневр заметили те, кого мы искали и спасали. Просто чудеса какие-то! Они нас видят, а мы их — нет.
Наш бортмеханик забрался на редуктор несущего винта, и мы попросили вновь запустить сигнальную ракету. Нам сообщили, что она у них последняя. Наш командир Володя Освальд ответил:
— Запускайте последнюю!
К нашему общему удивлению, ракета взлетела в воздух откуда-то из середины разводья, хотя до этого лыжники утверждали, что вокруг них находится лёд.
Мы снова запустили двигатель, взлетели, и уже через пять минут увидели на небольшом ледяном пятачке диаметром около 30 метров палатку и вокруг неё людей, которые махали нам руками.
Мы попросили свернуть палатку, чтобы её не унесло в разводье потоком от вертолётного винта, и совершили посадку на эту крохотную льдинку, не убирая газ-шаг несущего винта. Быстро помогли погрузить всё экспедиционное снаряжение в вертолёт и взлетели, взяв курс на остров Ушакова.
После посадки рядом с полярной станцией «Остров Ушакова» к нам присоединились участники группы Чукова, и мы, дозаправившись, полетели на остров Средний.
Разговор в вертолёте из-за шума работающих двигателей приходится вести на повышенных тонах.
— Почему вы говорили, что вокруг вашего лагеря лёд, когда вы были в центре разводья? — кричал я спасённым лыжникам.
Они отвечали, что, по их мнению, разводье — это пространство чистой воды, а если лёд может держать лыжника, то совершенно естественно, что это нормальный лёд.
На самом деле, согласно ледовой номенклатуре, разводьем называется не только пространство чистой воды, но и пространство, покрытое начальными формами ледообразования.
По прилёту на Средний участников обеих групп ждала баня, подготовленная на погранзаставе. Мы тоже получили приглашение, но не пошли, чтобы не мешать ребятам обмениваться впечатлениями, и легли спать, готовясь к заключительным вылетам на нашу работу.
* * *
Кому-то покажется, будто я доказываю, что потребление алкоголя совместимо с выполнением сложных полётов. Да, мы вполне могли отказаться от этого полёта, сославшись на неготовность экипажа, или отговориться какой-либо технической неисправностью на вертолёте. Никто бы нас ни в чём не обвинил, но мы сами не смогли бы простить себя. Человек может собраться в любой сложной и даже критической ситуации и совершить то, чего никогда раньше не предполагал.
Санин потом часто говорил мне, как у него «чешутся руки», чтобы написать всё, как было, но он хорошо знал, какие неприятности это принесёт действующим лицам того полёта. Тем не менее он довольно точно изложил весь эпизод в своей предпоследней повести «Не говори ты Арктике – прощай», но убрал какое бы то ни было упоминание про алкоголь.
С тех пор прошло чуть менее 40 лет. Многие из участников этих событий уже ушли из жизни, и никто из них не остался на лётной работе. Это и дало мне право вспомнить о том давнем эпизоде экспедиции «А-317» в мае 1985 года.
Владимир Маркович вскоре улетел, успев к празднованию 40-летия Великой Победы в Москву. Мы часто встречались с ним у него на квартире вместе с Чуковым, Освальдом и некоторыми другими участниками тех памятных событий. Эти встречи в результате привели к тому, что я был приглашен консультантом на съемки двухсерийного художественного фильма «Точка возврата» — экранизации одной из повестей Санина на Одесской киностудии. Кстати, Арктику в том фильме снимали под Ленинградом — на льду Финского залива и на пляже Зеленогорска.
Фото вверху: В.М. Санин (справа) и В.В. Лукин в гостинице аэропорта «Остров Средний». Апрель 1985 г. Фото В.А. Сайбеля
