В Петербурге всегда любили собак. Почему, объяснить трудно. Может, потому что в большом городе человеку всегда недостаёт друзей и душевного тепла?..
Письмо Н.М. Пржевальскому
В 1881 году, после третьего путешествия в Центральную Азию, Николая Михайловича Пржевальского торжественно встречали в столице. 14 января Петербургская Дума избрала географа Почётным гражданином Санкт-Петербурга и постановила поместить его портрет в одной из зал Думы.
От этой почести Николай Михайлович поспешил отказаться, когда узнал, что Дума ассигновала на постановку портрета 1 500 рублей. И попросил употребить эти деньги на какие-нибудь благотворительные цели. Друзьям и близким он давал для прочтения курьёзное письмо, полученное по городской почте:
«Вам, родимый мой, все власти нашего города ныне бьют челом; кум мне сказал, что Вас повесили в Думе, что Вы в почёте в нашем городе, что Вам всё сделают.
Так, ради Бога, отыщите мою собачку, кличка её “Мурло”, маленькая, хорошенькая, с бельмом на глазах; крыс и мышей ловит. И буду я, вдова безутешная, весь длинный век Бога за Вас молить. Живу я на Петербургской, Зелениной № 52 доме, у сторожа гвардейского, что под турку ранен, Архипом прозывается».
(Из дореволюционной подшивки журнала «Всемирный следопыт»)
Знакомства на бульваре
Каждому, кто знаком с собаками, доводилось изумляться их уму и преданности. Прогулки на нашем бульваре и разговоры дают множество тому примеров. Вот идёт нам навстречу очень пожилая женщина без собачки, нагибается, гладит моих рыжих:
— Люди удивляются, что это я ко всем собакам подхожу, а я не могу не подойти — очень горюю по своему…
— А где же ваш Маркизка?
— Погиб он… И как погиб-то! Меня ведь он спасал. Мы с ним уже прогулялись по лесу, вдруг он залаял и бросился вперёд. Я подбежала — он конец провода зажал в зубах. Оборвался от ветра или ещё как — но лежал на земле провод. Я Маркизку палкой оттащила. Потормошила, он встал. И только мы с ним пошли, как он обернулся и опять кинулся на провод. И так замер. И не ожил уж… А я вот хожу, собак глажу. Нет, нового мне уж не завести. Вы же помните моего Маркизку?
Конечно, я его помнила — небольшая такая собачка с пушистым хвостом, коричневая, приветливая… Вот вам и подвиг преданности. Пожалуйста, если будете в Строгановском дворце на берегу Мойки, обратите внимание на изображения собак.
Как их здесь любили! Портреты собак со строчками подписей украшают каминные экраны. И мраморная скульптура самоотверженной собаки, которая спасла от змеиного укуса ребёнка, сама же — погибает…
Нет на бульваре Маркизки. А новых собак появилось к осени немало. Хозяйка тёмно-красной Реды (ирландский сеттер) говорит:
— Или собаки стали умнее, или мы внимательнее, но мне кажется, что они всё понимают и знают про нас.
Реда одна соперничает с моей Снукки в беге, поэтому они сразу подружились и гоняются друг за другом по траве. Очень важно, чтобы молодая собака подружилась с кем-то, не чувствовала себя чужой среди сородичей. Щенячья дружба сохраняется навсегда. Моя Лаки увидела после летней разлуки чёрную большую пуделиху Долли. Кинулась к ней, обняла за шею. Да, такая у неё, кажется, индивидуальная, привычка: встать на задние лапы, обхватить любезную сердцу собаку за шею, прижаться головой к голове и так стоять несколько секунд желанной встречи.
Долли машет хвостом. Тоже рада. Дружат они со щенков. Во всей округе Лаки так приветствует ещё только эрдельтерьера Грея, он теперь старик, а полюбила она его, когда её только впервые вывели на новом месте погулять.
Кроме одного-двух друзей детства, все остальные собаки для ирландского терьера или малоинтересны, или, что тоже есть — слова из песни не выкинешь — ненавистны. Выбора собачьего тут не понять. Не любит — и всё тут. И будет всю жизнь издали замечать ненавистную ризеншнауцериху, и до хрипа лаять, или отдерёт ещё в младенчестве наскочившего на неё щенка ротвейлера, и тот до конца дней станет лишь издали лаять, но, громадный, толстый, — не приблизится к рыжей бестии.
А Снукки, нежная Снукки, до года доброжелательнейшая со всеми обитателями бульвара, — однажды, когда ей исполнился год, оказалась со мной на выставке — а собак там бессчётное множество — и, наверное (кто разгадает собачьи мысли), решила, что её долг меня охранять от всех, — и с этого дня тоже с видимым удовольствием начала проявлять терьерью нетерпимость к сородичам.
Так и в Руководстве, которое нам дают вместе со щенком, — предупреждают будущих владельцев: ирландский терьер выбирает в друзья одну-двух собак, вся его любовь отдана хозяину.
Горох-педагог
Лето наше прошло в деревне, и теперь Снукки надо привыкать к жизни не такой вольной. А она ни за что соглашается на затворничество, привыкла, что всегда идёт за мной, но тут — ухожу и закрываю дверь перед её носом.
Снукки начинает прыгать на дверь и колотить лапами. Как её отучить? Беру чешскую книгу. Главный совет: щенок должен получать наказание не от хозяина. Руки его не должны приносить собаке боли. Если вы хотите, чтобы щенок не бежал за велосипедистом — пусть какой-нибудь не знакомый собаке человек на велосипеде бросит в догоняющую его собаку цепочку. То же — с проезжающей машиной.
А уж как любят собаки кататься! Не знаю, в генах это у них — от английских, немецких, чешских дедушек, или, как и мы, они быстро к хорошему привыкают, но стоило однажды провезти их на такси, — как всякая легковая машина стала приманивать их — шорохом шин, хлопаньем дверцы. Очень опасная привычка!
Старшая, Лаки, и автобус обожает, в городском автобусе мы едем к вокзалу, чтобы сесть на электричку. И когда прогуливаемся по улице, — норовит свернуть к автобусной остановке. Частенько слышишь истории о том, как чья-то собака села в трамвай, в поезд — и уехала навсегда…
Но пора вернуться к нашей двери, в которую Снукки колотит всеми четырьмя лапами. Смешная, она прыгает отвесно, прямо-таки альпинист на скалу пытается взобраться.
Чешский собаковод советует сложную систему: надо привязать собаку в доме таким образом, чтобы, выйдя за дверь, можно было её сильно дернуть за длинную верёвку и вернуть на место, когда собака решит побежать вам вслед. Этот способ скорее приемлем на даче, в своём домике, который не грех и веревками опутать.
Посмотрим, что англичане придумали на этот случай. Чтобы собака не стучалась в двери, надо пристроить наверху банку с сухим горохом таким образом, чтобы, когда забарабанит лапами по двери, можно было дёрнуть за верёвку, банка опрокидывается, горох рассыпается с грохотом и, не причинив вреда щенку, отпугивает его и отучает за два-три сеанса от вредной привычки. Я испробовала этот способ: получилось! Только не подкрепила урок на другой двери, и потому в одну дверь Снукки не ломится, а к другой — прыгает, когда мы собираемся гулять, и мы до сих пор смеёмся над нею.
Наверное, очень многому можно обучить собаку. Наверное, у меня недостанет терпения и умения вышколить хотя бы Снукки (Лаки уже взрослая), потому что… Потому что это просто живые и ласковые друзья, которых не хочется школить, а сами они научаются жить рядом неназойливо, не обременяя ничем, кроме самых необходимых забот — накормить и выгулять, зато одаряя многими часами и днями общения, всегда занятного и доброго.
Человек обучает собаку, но ведь и собака явно научает хозяина многому, при этом — хорошему. Прежде всего — приветливости и вежливости. Понаблюдайте: вот встречаются два человека с собаками. Они же обязательно поздороваются. «Доброе утро», «Добрый вечер». И редко кто не поклонится при встрече.
Вверху: фото Ольги Зябловой
