Всё в нашем мире взаимосвязано. Вот и очередная публикация из воспоминаний талантливого петербургского литератора Галины Зябловой (1931–2017) — о том же…
С весны по осень Галина Георгиевна любила жить в деревне Голубково Лужского района Ленинградской области. Эта деревня «ни на каких картах, ни на каких столбах не значится», но она, как была уверена Галина Зяблова, связана невидимыми нитями со всем миром.
Отсюда автор переносится и в Петербург, и в Царское Село, рассказывает о малоизвестном последнем портрете Николая II, о Галине Вишневской и Мстиславе Ростроповиче, а также о других людях, известных только близким, но оттого не менее замечательных.
Однажды Анна Модестовна Николаева, самая старшая обитательница нашей деревни, рассказывая про Отечественную войну, сказала, что при подходе немца они ушли всей семьёй, и с коровой, в лес. Спрятались в Николаевские ещё окопы. Спокойно так сказала, и сжалось время между двумя войнами.
В том же ряду упоминание нашего соседа в деревне Валентина Алексеевича о больших настенных часах деда, где под чёрной краской адресованная ему, за добросовестную службу, была подпись царская… Служба состояла в том, дед Валентина Алексеевича был проводником в царском железнодорожном вагоне.
А вот открытие, случившееся просто у нас на глазах и тоже сближающее времена. Однажды у нас в Голубково появились Милочка и с нею моя дочка Оля на вездеходе Володьки Сольцына.
Как уж они эту деревню запомнили и после сумели разыскать вновь — не представляю. Мила — Людмила Кирсанова — художница, у неё Оля училась перед поступлением в Мухинское училище. Они с тех пор дружат. За это время Мила и муж её Саша построили дом в деревне Павшицы, в пятнадцати километрах от Голубкова. У них вырос сын Алёша, студент всё той же «Мухи», ныне Академии имени Штиглица.
Так вот, Алёша и его однокурсница Анюта однажды заглянули в Интернет, и Сеть выдала им сведения о художнике Шестерикове Николае Андреевиче, сообщив, что в Гатчинском дворце есть портрет императора Николая II, написанный этим живописцем. Портрет удалось увидеть, но уже не в Гатчине, а в Санкт-Петербурге. Огромный, 177х100, он представлен в Георгиевском зале Юсуповского дворца и значится работой неизвестного мастера. Однако подпись в правом нижнем углу картины тождественна оставленным на сохранённых в доме у Милы работах её родного деда.
И пошёл разматываться клубок. Бабушка часто водила Милу в детстве погулять к зданию на Измайловском проспекте. Оказывается, это фамильный дом, а бабушка-смолянка была при Дворе. Портрет императора был реквизирован из личной коллекции последнего губернатора Петербурга в 1918 году. Николай Андреевич, потомственный иконописец, окончил Академию художеств, там преподавал. Скончался в годы ленинградской блокады.
Последним прижизненным портретом Николая II до сих пор считался тот, что был написан в 1905 году. Шестериков писал императора в 1916 году.
Уже в разговоре нашем с Милой выяснилось, что её мама, балерина, в войну с бригадами артистов танцевала перед бойцами Ленинградского фронта. А ведь я, не раз видя Тамару Николаевну, не догадалась спросить…
Ещё один штрих к «всемирности» нашей деревни. Девочка Кристина, которую бабушка её, Евгения Фёдоровна, на руках носила к остановке поезда (всегда спеша, всегда с большим рюкзаком на спине), — эта девочка выросла и стала играть на барабанах… Но прежде — эпизод, рассказанный Евгенией Фёдоровной.
Муж её, Василий, был лётчиком — «воевал вместе с Ветровым» (Виктор Ветров, ас Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза — Прим. ред.), — но остался жив. И после войны летал. Однажды, вспоминала Е.Ф., покружился самолёт над Малым Теребцем и прямо ко двору их дома сбросил посылочку. Такой вот эпизод из давних лет.
А следующий — из недалёких. Мама Кристины, искусствовед, работает в Петропавловской крепости. Ведя экскурсию, поделилась сомнениями насчёт выбора дочери с Мстиславом Ростроповичем, и великий музыкант поддержал стремление девушки владеть ударными инструментами.
Как сложилась дальше её судьба, мне не узнать — нет уже на свете Евгении Фёдоровны, к которой так приятно бывало зайти в старинный фамильный высокий дом из тёмных брёвен на самой окраине деревеньки Малый Теребец.
Кстати, вот малоизвестный штрих: лишённые советского гражданства Вишневская и Ростропович, покидая родину, вошли в самолёт с виолончелью и любимой собакой — ньюфаундлендом.
Вверху: Дом Зябловых в деревне Голубково, которая как центр мироздания. Фото Ольги Зябловой
