Мы рады посмеяться над забавными ситуациями в хорошей комедии. Вот только в жизни неловкие моменты зачастую совсем не так веселы.
В детстве оконфузиться было очень просто. У каждого есть на этот счёт свои воспоминания. Например, когда отправили за хлебом, а ты не удержался и купил на эти деньги жвачку. Или, самое простое, открылось, что насобирал за неделю плохих отметок.
В советском детстве вещи стоили дорого, одежду латали, донашивали за старшими детьми, перешивали, берегли. Брюки подшивали «на вырост», а потом выпускали. Поэтому подросшие мальчишки ходили в штанах, у которых были светлые следы от загибов внизу. Порча новой вещи ударяла по карману взрослых, вызывала бóльшую, чем сейчас досаду.
Но случалось, что в новой одежде пойдёшь погулять, а тебя зовут играть в футбол. Конечно, несколько раз падаешь и возвращаешься домой со следами травы и одуванчиков на новых брюках. А можно было упасть в лужу, в грязь, сесть на свежеокрашенную скамейку… Как-то раз, перелезая через забор, я зацепился краем пальто за острую пику, повисел на ней несколько мгновений, а потом пальто порвалось, и я упал вниз. Когда после таких ситуаций возвращался домой, неминуемо наставал неловкий момент.
Очень неловко было, когда выяснялось, что забавы ради покрасил холодильник масляной краской, забил гвозди в паркет, разрисовал обои фломастером или, например, съел всю начинку, приготовленную для пирога.
На даче соседский мальчишка убедил меня в том, что зелёная клубника тоже очень вкусная. Мы с ним вместе опустошили две грядки. Не помню уже, сильно ли у нас крутило животы, но то, что дедушка был очень недоволен преждевременным поеданием урожая, — это факт. Момент был неловкий.
Случалось оконфузиться перед товарищами. Например, когда залезешь куда-то высоко, а слезть страшно. Или, когда ударишь с близкого расстояния мимо ворот, а тебе кричат: «Мазила!»
Ещё хуже оконфузиться перед девочками. На физкультуре — прыжки в высоту. Разбегаешься, думаешь: ну вот, сейчас смогу, перепрыгну! Но задеваешь планку, и она с грохотом летит вниз, а вслед за ней и ты. Очень обидно. Ещё хуже, когда надо подтягиваться, а ты жалко и обреченно висишь на турнике. Тут и шансов нет.
В нашей семье бабушка на праздники устраивала пышные застолья, которые я очень любил. Приходили гости, всё было торжественно, оживлённо и, конечно, вкусно. За кадром оставалось то, что при тогдашнем дефиците приготовить такой стол было очень непросто. В разговоре с дедом бабушка несколько раз отмечала, что его брат сам в гости ходит, а к себе никогда не приглашает. Дедушка всё это молча выслушивал. И вот однажды за обильным столом жена его брата стала нахваливать хозяев за гостеприимство. Дед молча выслушал похвалы и потом громко отрезал:
— К нам ходите, а к себе никогда не зовёте! — Возникла неловкая пауза…
В нашем представлении советская школьная форма обладала большим запасом прочности. Но один раз во время возни на перемене школьные брюки разошлись на мне по швам от края до края. До конца учебного дня оставалось ещё несколько уроков, я сидел за партой и очень боялся, что меня вызовут к доске. Живо представлял, какой это будет конфуз! Но, по счастью, удалось просто отсидеться и потом, радостно надев длинную куртку, поспешить домой.
Мой товарищ по школе плохо успевал по английскому, на зачёте вызубривал одну тему и каким-то образом умудрялся пометить билеты, чтобы вытащить именно её. Я пошёл отвечать раньше него и случайно вытащил его тему. Ситуация сложилась неловкая. Я оказался без вины виноватым. Приятель получил двойку и даже перестал со мной общаться.
Студенческие годы не отложились в памяти неловкими моментами, хотя наверняка и тогда их было достаточно.
Изрядно оконфузились мы с товарищем на военных сборах. Будучи в наряде по кухне, несли огромную кастрюлю с горячим чаем. На беду, ёмкость выскользнула из рук, и добрая половина вылилась на пол. Этот чай со сгущёнкой был единственным питьём на обед, его ждала в столовой почти сотня человек. Мы ничего не придумали лучше, как разбавить чай водопроводной водой. За этим занятием нас и застукал старший прапорщик…
Во время одной из первых зарубежных поездок в качестве учителя, сопровождающего группу учеников, я попал в очень неловкую ситуацию. Тогда виза участникам группы выдавалась коллективная, на листке со списком. Каждому в паспортах визы не ставили. Я, по наивности, полагал, что эта бумажка нужна для въезда в чужую страну, а выехать можно свободно, предъявив только паспорт. Листок с визой я положил в папку, а папку — в чемодан, который в аэропорту сдал в багаж. Чемодан уехал по ленте транспортёра, а я, при попытке пересечения границы без визы, был задержан местными службами. Группа ребят осталась в недоумении стоять перед контролем. Какое-то время пришлось сидеть на лавке с представителями Северной и Центральной Африки. Моя принадлежность к учительству оказалась спасительной, представители принимавшей нас стороны подтвердили мою личность, и мне удалось обрести свободу.
Как-то раз ко мне в кабинет зашла за детскими работами, оставшимися после выставки, учительница рисования. Она положила на парту папку с тесёмками. Я взял эту папку, раскрыл, чтобы было удобнее сложить в неё детские рисунки. А учительница вдруг выхватила папку у меня из рук — в ней оказались какие-то личные вещи. Получилось неловко, как будто я хотел посмотреть, что внутри.
На заседании кафедры я однажды уснул во время обсуждения чьей-то диссертации. Проводили заседания обычно в четыре часа, а именно в это время меня обычно нестерпимо клонило в сон. Я щипал руку под столом, тёр глаза и мочки ушей, сопротивлялся изо всех сил, но сон победил. Сотрудники кафедры были люди интеллигентные и не подали виду, что заметили, как я досадно выпал из обсуждения.
Мне нужно было отправить письмо одной достойной начальственной даме. Звали ее Ирина Владимировна Николаева. Меня предупредили, что ей не нравится, когда её по ошибке называют «Ирина Николаевна». С этой мыслью я написал и отправил письмо, которое начиналось обращением «Уважаемая Ирина Николаевна».
С комплиментами тоже нужно быть осторожнее. Мой родственник, встретив знакомую по даче, отметил, что она замечательно выглядит. На что получил ответ:
— Это странно, я на днях похоронила мужа. — Немая сцена.
После сорока плохо определяешь возраст собеседника. Не так давно на даче встретил женщину, которая, как мне показалось, старалась в детстве меня и других детей занять разными полезными делами, рисованием, собиранием гербариев, чтением, играми на воздухе. Желая сделать даме комплимент, я сказал:
— Помню, как много вы с нами возились в детстве. Спасибо большое!
— И вам спасибо, — ответила женщина, — но это была моя мама.
Я густо покраснел, так как понял, что приписал моей собеседнице лишних двадцать лет.
Неловкие ситуации сопровождают нашу жизнь. Но попадать в них лишний раз совсем не хочется. В комедии положений лучше быть зрителем, а не героем.
