Установлено: предки всех нынешних хомо сапиенс — выходцы из Африки. А как же тогда быть с понятием «национальность»? Она, как считают учёные, зависит от самоопределения.
Десять лет назад в газете «Невское время», которая являлась ежедневным изданием Северо-Запада России, появились мои заметки о русском языке. Будучи редактором одного из отделов газеты, я писал о том, как и почему меняется русский язык, кого можно считать грамотным человеком и зачем нашему языку столько правил грамматики.
Один из откликов на эту публикацию я запомнил на всю жизнь. «Не Ачильдиевым расуждать о русском языке», — написал строгий читатель. Именно так: слово «рассуждать» — через одно «с».
Я считал, что имею право на такую тему не в зависимости от фамилии, разреза глаз и формы носа, а потому, что обладаю знаниями, которые получал в филологическом классе 157-й ленинградской школы и затем на филологическом факультете Ленинградского госуниверситета…
А теперь, десять лет спустя, мне пришёл ещё один комментарий того же рода. В ответ на публикацию в «Мозгократии» моего очерка о Василии Гроссмане [https://mozgokratia.ru/2024/09/vasilij-grossman-pravda-i-smert/], которого я назвал «русским писателем», мне поступил вопрос: «Как может быть русским писатель, которого на самом деле зовут Иосиф Соломонович Гроссман?». По мнению моего корреспондента, если уж использовать какое-нибудь определение, то скорее всего «советский».
Однако уж кому-кому, а Гроссману это определение подходит меньше всего. Писатель «советской эпохи», «времён Советского Союза» — да, но не «советский писатель», потому что в своих книгах — и прежде всего в запрещённом и арестованном романе «Жизнь и судьба» — он выступал против советских порядков, внедрённых в жизнь страны Сталиным.
Василий Гроссман был именно русским писателем. Он не просто родился в России (точней — в Российской империи), он вырос, всю жизнь прожил в России и целиком и полностью принадлежал русской культуре — писал на русском языке, следовал великим традициям русской литературы и во время войны там, на Волге, на самых опасных участках, от начала Сталинградской битвы и до самого её конца, находился как русский офицер и русский писатель.
А по национальности Гроссман, несомненно, был евреем. И всегда им оставался. В пункте 5 его паспорта значилось: «еврей». Его первое значительное произведение — рассказ «В городе Бердичеве», о событиях Гражданской войны в еврейском городке. Его мать, Екатерина Савельевна, в сентябре 1941 года была расстреляна на Украине нацистами как еврейка. И после войны они вдвоём с Ильёй Эренбургом руководили сбором и подготовкой к публикации живых свидетельств преследования и уничтожения евреев гитлеровцами на территории СССР в годы Великой Отечественной войны…
Если еврей не может быть русским писателем, то, следуя такой — по меньшей мере, странной — логике… Не могут быть русскими писателями Пушкин, имевший в предках африканца, Лермонтов, у которого были шотландские и польские корни, украинец Гоголь, Куприн, чья мать происходила из татарских князей, и так далее по нескончаемому списку. Да что писатели, даже русских государей после Екатерины I и последующих императриц, многие из которых приезжали из европейских стран, чем дальше, тем меньше следует считать русскими.
Скажете: абсурд? Конечно, абсурд! Если с такого холмика взирать на то, кто у нас русский, а кто нет, то в русской истории, культуре, искусстве, политике, науке, спорте русских сильно поубавится. Слишком у многих в нашей многонациональной стране кто-то когда-то лежал с кем-то рядом. Среди моих друзей и знакомых есть люди, у которых в крови коктейль из трёх и даже пяти этносов. Иные даже сами не знают, кем правильней себя считать, и считают русскими. Почему? Да всё потому же — из-за принадлежности к русской культуре.
…Наверное, мне возразят: стóит ли столько времени и слов тратить на психические особенности двух читателей? На особенности двух — конечно, не стоит. Но дело в том, что их не два, и не сто, и не тысяча, а гораздо больше.
Чтобы в этом убедиться, достаточно открыть наш Рунет. Многие из тамошних завсегдатаев страдают просто-таки маниакальной страстью знать, какую национальность имеет тот или иной известный человек. Так и хочется спросить: а что, если, к примеру, физик-теоретик Лев Ландау был евреем, композитор Арам Хачатурян — армянином, режиссёр Георгий Товстоногов — грузином, а артист Олег Янковский — поляком, то они уже не украшение и гордость русской науки и искусства?
Не устаю повторять высказывание знаменитого американского танцовщика и балетмейстера ХХ века Джорджа Баланчина (Георгия Баланчивадзе), который вырос и учился в моём родном Петербурге:
— По крови я — грузин, по культуре — скорее русский, а по национальности — петербуржец.
