80 лет назад началась блокада Ленинграда. В тот день, 8 сентября, в городе и пригородах оставались около 3 миллионов мирных граждан — детей, женщин и мужчин. Судьба каждого из них неповторима.
В блокированном Ленинграде фотосъёмка находилась под запретом. Одним их тех немногих, кто имел право фотографировать, был военный корреспондент Николай Хандогин. Бóльшая часть его снимков многие годы оставалась в архивах. Газетам нужны были репортажи о подвигах ленинградцев, а не об их повседневной блокадной жизни. И рисовать позволялось только профессиональным художникам, таким, как Вячеслав Пакулин.
…Ехал я на днях на 36-м трамвае в сторону Стрельны. Знаменитый маршрут, его строительство началось ещё до революции, в блокаду он был разрушен и восстановлен уже в 1950-е годы.
Вот бывшая больница имени Огюста Фореля (проспект Стачек, 158). В этом здании в годы блокады находился штаб дивизии, в которой служил мой отец. А вот, чуть подальше, перекрёсток проспектов Стачек и Маршала Жукова, а на нём обелиск в честь защитников Ленинграда. Здесь была передовая.
В памяти – полуразрушенная больница Фореля, 1942 год: фотография Николая Хандогина. Пока еду, пытаюсь вспомнить, когда я услышал эту фамилию впервые. Наверное, году в 1969-м, на Комбинате изопродукции № 1, он располагался в Невской куртине Петропавловской крепости. Там фотопечатником работал мой отец, и я, после срочной службы в армии, подался за ним — печатником в офсетный цех.
В небольшой лаборатории папа и его напарник Михаил Робский печатали фотокартины, открытки, выставки и тематические подборки, многие их которых были посвящены истории Ленинграда, его памятным местам. Авторами работ, которые издавал комбинат, были самые известные ленинградские фотографы. Вот тогда-то и прозвучала впервые эта звонкая запоминающаяся фамилия…
Николай Иванович Хандогин стал журналистом в 1935 году, поступив на должность фоторепортёра в окружную газету «На страже Родины». Прошёл советско-финляндскую войну. В годы Великой Отечественной снимал на Ленинградском и Втором Прибалтийском фронтах. Награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, многими медалями, в том числе «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда»…
После Победы вернулся в редакцию «На страже Родины», сотрудничал в журналах «Советский Союз», «Огонёк», других известных изданиях.
Таких, как Хандогин, имевших специальное разрешение на съёмку, в блокированном Ленинграде было около 50 человек. В городе действовал особый режим, согласно которому у населения изымались все волновые радиоприёмники и фотоаппараты. Человек с фотокамерой на улице тут же привлекал внимание сотрудников милиции или НКВД. Без особых разбирательств его могли обвинить в шпионаже со всеми вытекающими последствиями.
В книге фотожурналиста и историка фотографии Владимира Никитина «Неизвестная блокада. Путь к победе. Ленинград 1941–1944» («Лимбус Пресс», 2013) есть снимки его однофамильца ленинградского инженера Александра Никитина. В 1942-м Александр был задержан патрулём около своего дома с фотоаппаратом. Больше никто из родных и знакомых этого человека не видел. А фотографии, которые он успел сделать, сохранились в архивах ФСБ. Только теперь стало известно, что тогда его осудили на пять лет по 58-й статье, и в лагере под Соликамском он умер от голода…
По Пушкину – бывают в жизни «странные сближения». Другое сближение с Хандогиным случилось полтора десятка лет назад, когда я редактировал книгу Флора Лаврова с несколько витиеватым названием «Негромко вслух pro художников и художество в их жизни и творчестве, или аористические беглецы в будущее» («Петербург — ХХI век», 2006). Одним из «беглецов» — героев книги — оказался Вячеслав Пакулин-младший, сын известного художника Вячеслава Владимирович Пакулина (1900–1951) и Марии Александровны Федоричевой (1895–1971), тоже художницы.
Пакулин-младший выхода книги не дождался, он умер в 2000 году. Вместе с его сестрой Любовью Вячеславовной, последним художником из династии Пакулиных, мы побывали на его могиле на Южном кладбище.
Так вот, работая над книгой «Негромко вслух…», я обнаружил в интернете два снимка Николая Хандогина, на которых он запечатлел на блокадном Невском проспекте художника… Вячеслава Пакулина, отца нашего «беглеца». Вот одна из этих фотографий. А вот та самая картина, которую писал художник в те самые минуты.
В осаждённом городе оставалось немало художников «ленинградской школы» — Алексей Пахомов, Соломон Юдовин, Николай Павлов… 71-летняя Анна Остроумова-Лебедева оборудовала рабочий кабинет в ванной и писала там при свете коптилки даже во время бомбёжек.
Кто-то из них дожил до Победы, кто-то, как Иван Билибин и Павел Филонов, погиб от голода и мороза. Но именно их глазами, глазами фотографов, художников и кинооператоров, мы видим сегодня блокадные будни не только со всеми их ужасами, но и с моментами, в которых отразились самые разнообразные случаи из жизни ленинградцев, где было место и горечи утрат, и чувствам радости в дни побед Красной Армии или прибавки кусочка хлеба к скудному пайку.
Снятый Хандогиным перед Домом книги Пакулин до войны никогда не писал городских пейзажей, но именно в годы блокады ему открылась истинная, не парадная и трагическая красота Ленинграда. В итоге за это время художник написал почти пятьдесят работ.
Деятельный фоторепортёр Хандогин и художник Пакулин. Были они знакомы, не были? Или просто пересеклись на заснеженном проспекте у замёрзшего троллейбуса?
Я позвонил Любе Пакулиной и спросил, знает ли она про Хандогина. Нет, сказала Люба, помню фотографии отца на Невском, а кто из автор, не знаю…
Значит, просто пересеклись. Ничего общего, кроме блокады.
Прошли годы, и на улицах Ленинграда появился довольно странный гражданин с этюдником, то ли со своим, то ли со старым, отцовским. Герой книги «Негромко вслух…» Пакулин-младший — Вячеслав Вячеславович.
«Летом Пакулина можно увидеть в каком-нибудь живописном месте Петербурга, — вспоминал в своей книге Флор Лавров, — пишущего измазанными кистями на заляпанном красками переносном мольберте-чемоданчике. Сам весь какой-то несуразный, в стоптанных башмаках и замусоленных штанах, торчащих из-под облепленного всеми видами красочных пятен чёрного халата… Почти так, как когда-то Сальвадор Дали вспоминал о своём рабочем “костюме механика” “со множеством карманов, который был так перемазан краской, что смахивал на рыцарские латы”»…
Вячеслав Пакулин-младший. Фонтанка
Может быть, вам встречались парящие над городом «Ангелы» Любови Пакулиной. А есть ли у них имена?..
