История о том, как легендарный крейсер вернулся в состав Военно-Морского флота и попал в сакральный список государственных символов.
Что случилось? 1 декабря 2010 года приказом министра обороны Анатолия Сердюкова был расформирован экипаж из 38 человек крейсера «Аврора». Сама «колыбель революции», замершая на стоянке у Петроградской набережной в Петербурге, выведена из состава ВМФ и передана на баланс Центрального военно-морского музея.
Одна из причин, по которой Сердюков вдруг вспомнил об «Авроре», — скандальная вечеринка журнала «Русский пионер», собравшая ночью 6 июня 2009 года на борту боевого корабля ВМФ две сотни гостей Петербургского экономического форума. Потусить приезжали губернатор Петербурга Валентина Матвиенко, министр экономического развития Эльвира Набиуллина, миллиардер Михаил Прохоров, которому принадлежал журнал…
Кульминацией стало приближение к борту «Авроры» освещенной баржи, откуда хулиганистый музыкант Сергей Шнуров и его группа «Рубль» будили культурную столицу мощной поэтической строкой: «Да, ты права, я дикий мужчина — яйца, табак, перегар и щетина!». В прессе потом рассказывали, что пьяные олигархи в экстазе прыгали за борт, хотя реально сиганули в воду три актёра во фраках — таков был сценарий.
Хотя вечеринку организовали сравнительно респектабельно, вышел скандал, а главком ВМФ Владимир Высоцкий объявил выговор офицерам, выполнявшим приказ кого-то из его замов по организации разгуляя. Ну, а крейсер «Аврора» решили окончательно превратить в музей — военным с ней одни хлопоты.
Это решение кого-то не устроило? Да. Стихийно оформилось движение за сохранение «Авроры» в качестве боевого корабля. Среди участников — левые активисты, журналисты, историки. Идейных коммунистов немного: так, градозащитники доказывали, что крейсер воспринимается в Петербурге как храм, за посещение которого до 1993 года даже денег не брали. А ветераны флота объясняли, что экипаж необходим для поддержания на борту военного духа. Списанный боевой корабль называют «рыбой», а у «рыбы» нет души. Разве трудно для великой державы содержать 2 офицеров, 6 мичманов и 30 матросов? Неважно, что крейсер по Зимнему боевыми не стрелял, сигнал к восстанию тоже не подавал и даже свергать Временное правительство отрядил меньше десятка матросов. Зато какая красивая легенда!
В 2013-м министр обороны Сергей Шойгу оценил потенциал легенды и вернул «Аврору», находящуюся на вечной стоянке, в состав ВМФ, приписав к крейсеру экипаж из трёх военных моряков-контрактников.
Но разве легенда не связана с событиями Октябрьской революции, которую многие считают тёмным пятном нашей истории? Последний на тот момент опрос об отношении россиян к светлому дню 7 ноября ВЦИОМ проводил в 2008 году. Треть опрошенных отмечала именно годовщину великой революции, ещё треть — просто старый праздник, остальные вообще не праздновали, полагая дату трагической.
Если бы исследование проводили сегодня, особенно среди молодых, получился бы большой процент тех, кто вообще не отличит 7 ноября от 6-го или 8-го. Появились и такие, кто уже толком не объяснит, кем был Ленин. Это ни в коем случае не признак деградации (те же «незнайки» владеют тремя языками, едят только натуральное и путешествуют одни по Филиппинам). Это вполне конкретный признак того, что общество меняется. В частности, оно становится менее идеологизированным и полагающим свою хату с краю.
В 1990-е годы топонимические комиссии активно переименовывали улицы городов, а к 2000-м процесс забросили, поскольку он мало кого интересовал. Получилось что-то вроде брошенной на середине хирургической операции, когда хирург вскрыл пациента и ушёл домой.
Например, в Петербурге не осталось мемориальных досок, посвящённых народовольцам — нет ни единого упоминания о Вере Засулич или Иване Халтурине. Зато Владимир Ленин в разряде досок бесспорный фаворит — ему посвящено около 200 экземпляров, а Петру Великому — всего 10. Об Анне Ахматовой напоминает единственная скромная вывеска на Фонтанном доме.
Улицы Пантелеймоновская и Спасская по-прежнему носят имена заговорщиков-декабристов Пестеля и Рылеева, зато улицам писателей Салтыкова-Щедрина и Гоголя возвращены названия Кирочная и Малая Морская. К 200-летию Гоголя его имя сохранилось лишь на трёх мемориальных досках, и властям пришлось спешно думать, где бы открыть памятник «великому писателю-реалисту». При этом в полном объёме сохранены названия Советских и Красноармейских улиц, и, что уж совсем дико, улицы Марата. Революционный матрос Дыбенко, лично руководивший массовыми расстрелами в Кронштадте, или Александр Шотман, утопивший в крови карельских «кулаков», — многим неприятно жить на улицах, которые носят имена преступников.
Почему же не проведут референдум и не переименуют? Во-первых, народ страсть как не любит «бумажной волокиты». Даже сбор подписей в топонимическую комиссию воспринимается как адский геморрой, а инициировать референдум — занятие вовсе для мазохистов. Во-вторых, нет широкого запроса на перемены. В Москве с 1990-х спорят о переименовании станции метро «Войковская», названной в честь большевика Петра Войкова, одного из организаторов расстрела семьи императора Николая II. В ноябре 2015-го провели электронный референдум среди москвичей в системе «Активный гражданин», и против переименования высказалось 53 процента участников. Одно из объяснений: советское время воспринимается большинством как блестящая эпоха, а сохранение её топонимики — одна из функций исторической памяти.
Один из самых феноменальных примеров — Талабские острова в Псковском озере. В 1918-м эти крошечные острова отправили в помощь генералу Юденичу целый полк — 762 человека. А заодно утопили местный партактив во главе с товарищами Залитом и Беловым. Талабский полк почти полностью погиб, прикрывая отход белых в Эстонию.
Большевики отомстили местным цинично, переименовав острова в «им. Залита» и «им. Белова», а репрессии на Талабах были особенно лютыми.
В 1990-е глава поселения предлагал жителям вернуть островам исторические названия — вместо ненавистных «им. Залита» и «им. Белова». Но старожилы отказались: «Не ты называл, не тебе и переименовывать». Мол, комиссары тоже по-своему за наше благо боролись. И это момент истины в истории о поиске корней на отдельно взятых островах.
А как изменилось отношение к Ленину? Разве в 1990-е страну не раздирали споры о захоронении тела вождя большевиков? Тогда для демократических сил «вынос тела» имел огромное символическое значение, поскольку на власть реально претендовали коммунисты, для которых Мавзолей играл ту же роль, что Храм Христа Спасителя для церкви.
Но в 2000-е десакрализация коммунистов уже не требовалась. КПРФ и Геннадий Зюганов не претендовали на «красный реванш». К тому же всё больше граждан вспоминали о советской власти с ностальгической слезой.
