Холодной весной 1953-го Ленинград остался без малейшего намёка на юбилейные торжества. Не было ни праздничных транспарантов, ни салюта. И все в Городе понимали, почему.
Во-первых, совсем недавно умер Сталин, и страна ещё не пришла в себя после долгого траура. А во-вторых, ещё слишком свежи были в памяти страшные события «Ленинградского дела», когда руководителей высшего и среднего звена города обвинили в «раздувании городского патриотизма» и десятки тысяч человек были казнены, отправлены в тюрьмы и лагеря, изгнаны с работы.
Город молча сглотнул обиду.
Правда, далеко не все знали, что в истории Петербурга-Петрограда-Ленинграда это происходит уже не впервые. Ровно за два века до этого Петербург никак не праздновал и свой первый в истории юбилей — 50 лет со дня рождения. Ещё зимой, по снегу, государыня Елизавета укатила в Москву, задумав там отметить 10-летие своей коронации. Так что, какой мог быть столичный праздник на фоне такого грандиозного события да к тому же при отсутствии императрицы, дщери великого основателя Северной Пальмиры?..
Однако про ленинградскую круглую дату в Кремле не забыли. Когда начался 1957 год и весь Советский Союз начал готовить свои подарки к предстоящему 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции, кто-то там наверху сообразил, что революция-то произошла не где-нибудь, а в Питере. Так отчего бы, хотя и задним числом, не подверстать, наконец, юбилей этого города к славной годовщине всемирно-исторической победы трудового народа?
Казалось бы, дело неслыханное — отмечать юбилейную дату целых четыре года спустя. Но недаром коммунисты всегда говорили, что для них любые на свете трудности — не преграда. В Кремле постановили: ленинградскому юбилею быть!
А в преддверии этого события задумали украсить город дополнительными памятниками. Ну, и, конечно, в основном памятниками «вождю мирового пролетариата». Именно тогда в бывшем теперь уже Ленинграде выросли без малого два десятка новых ильичей. А самого главного Ильича решили водрузить в центре площади Восстания. Там заложили камень с обязательством поставить здесь нового Ленина. Один стоял в здании Московского вокзала, где теперь бюст Петра I, а этот, в пару ему, решено было установить на площади. Но замысел этот так и не был воплощён в жизнь. Очевидно, всё же возобладал здравый смысл.
А вот в замысле юбилейной медали здравый смысл, видимо отсутствовал. Медаль оказалась самой, наверное, удивительной в истории всех российских наград.
Прежде всего она называлась «В память 250-летия Ленинграда», хотя на самом деле в 1953 году, напомню, 250 лет исполнилось не Ленинграду, а Санкт-Петербургу. К тому же на лицевой стороне медали стоял не основатель города, а опять-таки Ленин, на сей раз на броневике. Но, удивительное дело, стоял не у Финляндского вокзала, а там, где находится Кунсткамера. Ленин — огромный, едва не упирающийся в нижний гурт (край медали) ногами и в верхний головой. Сзади за Лениным — Нева, на левом её берегу угадывалось Адмиралтейство, ещё какие-то здания, но, конечно не Исаакий, потому что советская страна — оплот атеистической пропаганды.
На оборотной стороне медали — вид на Смольный, над которым развевается флаг, вот только Ленин перед Смольным отсутствовал. И то верно, два Ленина на одной медли — это опять-таки чересчур.
Однако на этом странности не заканчивались. Приступая к празднованию городского юбилея с опозданием на четыре года, не остановились на 27 мая (16 мая по ст. ст.), дне основания Санкт-Петербурга. Выбрали… 22 июня, день начала Великой Отечественной войны, самый трагический день в новейшей истории Отчизны.
В ту субботу в Кировском театре, как тогда именовался Мариинский, открылось торжественное заседание. И тут неожиданность — в президиуме нет Никиты Хрущёва! Высшую награду государства, орден Ленина, вручает городу даже не член президиума ЦК партии, а какой-то мало кому известный партийный функционер!
Сидевшие тогда в театре не знали, что Хрущёву, как и всем партийным и государственным руководителям СССР, было тогда не до вручения орденов и вообще не до Ленинграда. Именно в тот самый день в Москве открылся пленум ЦК КПСС, который будет продолжаться восемь дней и на котором Никита Сергеевич победит «антипартийную группу» Молотова–Кагановича–Маленкова» и «примкнувшего к ним Шепилова».
Хрущёв прибыл в Ленинград лишь через две недели. И тогда празднование пришлось возобновить. На Дворцовой площади в присутствии 700 тысяч ленинградцев «дорогой Никита Сергеевич» в свойственном ему свободном стиле произнёс многословную радостную речь. Радостной она была не столько по случаю растянувшегося до невообразимых размеров юбилея, сколько в связи с победой над личными противниками первого секретаря ЦК.
В тот день, 7 июля, город вновь расцветили флагами, лозунгами и транспарантами, а вечером запустили в едва потемневшее небо праздничный салют с фейерверком.
Само собой, многочисленные юбилейные странности горожане обсуждали долго и повсюду — в трамваях, в коммуналках, в заводских курилках… Кто-то возмущался, кто-то смеялся, но большинство были не в обиде — город давно уже не знал больших торжеств, за исключением первомаев и годовщин Октября. Как говорится, не было ни гроша, да вдруг алтын!
К тому же иные подарки всем очень понравились. Например, именно тогда вернулись к горожанам две старые добрые традиции — полдневный пушечный выстрел с Петропавловки и по случаю праздников зажжение огня на Ростральных колоннах. А ещё площадь Искусств украсилась прекрасным памятником — нет, слава Богу, не Ленину, а Пушкину, работы Михаила Аникушина.
Никита Хрущёв в Ленинграде (фото из архива автора)
