Ещё недавно специалисты говорили, что России необходимы большие экономические реформы. Сегодня такие разговоры стихли. Почему?
Лет десять назад слово «модернизация» было в России едва ли не самым популярным, а теперь — «традиции», «духовные ценности»…
В самих традициях и духовных ценностях, конечно же, нет ничего плохого, кроме хорошего. Но подкреплённые модернизацией, они, наверное, зазвучали бы ещё звонче. Однако не звучат. Потому что этой модернизации никто в сегодняшней России не хочет.
Экономист Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге, говорит: «Пока не сформировались влиятельные группы интересов, которые вынуждают руководство страны проводить реформы, у власти при относительной устойчивости политического режима не будет для этого стимулов».
Эта позиция элиты совпадает с мнением народа, который тоже не хочет реформ. Он всё больше ностальгирует по советским, а точнее, по брежневским временам — таких граждан в сегодняшней России уже 66 процентов.
Элиту понять легко. Она имеет заоблачные доходы даже в условиях нынешней стагнации отечественной экономики (рост 1,5–2 процента в год близок к арифметической погрешности). Элите какие бы то ни было преобразования не нужны.
А народ-то почему против реформ? Ведь сейчас в России, по данным Росстата, 18,9 миллиона человек живут (правильнее сказать, выживают) за чертой бедности, а почти треть россиян имеют доход до 15 тыс. рублей в месяц. Причём реальные денежные доходы граждан — опять-таки по официальной статистике — в последние пять лет неуклонно падают, и уже в первом квартале этого года снизились ещё на 2,3 процента.
Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ объясняет: у нас в народе «слишком памятны болевые ощущения, которые оставили реформы за 450 лет от Ивана Грозного до Бориса Ельцина».
Это правда. Но дело не только в исторической памяти, а и в тех самых традициях, которые не всегда так уж замечательны. В частности, в патерналистских традициях — с надеждами на власть, на государство, на царя-батюшку. Как там у поэта? — «Вот приедет барин — барин нас рассудит».
А барин, на какой бы высокой должности он ни находился, тоже, надо думать, помнит наше прошлое. Почти у всех российских реформаторов-модернизаторов, от Михаила Сперанского до Бориса Ельцина с Егором Гайдаром, судьба была, мягко говоря, незавидной. За свою кипучую деятельность они расплачивались и карьерой, и здоровьем, и репутацией в глазах соотечественников, и даже жизнью…
За последние два столетия вполне счастливо сложилась судьба военного министра Дмитрия Милютина, который коренным образом преобразил российскую армию, а также министра, затем председателя Комитета министров Сергея Витте, который провёл денежную реформу, укрепив рубль, реорганизовал железнодорожную отрасль и разработал основные положения аграрной реформы, продолженной потом Пётром Столыпиным. Всего у двоих…
Модернизаторы России оказывались в группе риска, потому что экстремистски настроенной молодёжи казалось, что реформы идут слишком медленно, а большинство рядовых граждан очень быстро уставали от преобразований, которые на первых этапах не только не облегчали жизнь, но, наоборот, её отягощали. Ведь для того чтобы внедрить что-то новое, сперва приходится сломать старое…
Между тем экономика современной России нуждается в масштабных и глубоких преобразованиях. Конечно, их не сравнишь с теми, которые начались в 1992-м, когда шла замена институтов одного государственного строя на институты другого, но всё же…
Предстоит выработать реальную защиту бизнеса от бюрократии, изменить соотношение государственного и частного бизнеса (сейчас он составляет 70% и 30%, а должно быть, по крайней мере, наоборот, 30% и 70%, как это было в 2000 году), усилить конкуренцию, избавившись от большинства монструозных госкорпораций и подняв роль антимонопольной службы, прекратить негативно влияющие на экономику постоянные изменения в законодательстве и перекраивание законов с помощью подзаконных актов, обеспечить реальную независимость судов…
Перечислять можно долго. Но одна из основных трудностей — если не основная — окажется в острой нехватке инвестиций. Рост экономики невозможен без притока капиталов, а у российского бизнеса в нынешних условиях крупных инвестиционных источников почти нет. Отечественные банки не так уж богаты и к тому же устанавливают очень высокие проценты, европейские и американские — закрыты в связи с санкциями, китайские — озабочены инвестированием в собственную экономику, причём в принципиально больших объёмах. Уповать, наверное, придётся в основном на госрезервы да заимствования под госгарантии.
…А пока реформ придётся подождать. Сколько — неизвестно. Но совершенно ясно, что, в конце концов. проводить их всё-таки придётся, тут и к гадалке не ходи.
