Сегодня страшно жить в Афганистане. Ещё страшнее, когда следишь за внутриафганскими мирными переговорами в Дохе. Там всё по Оруэллу: война — это мир, свобода — это рабство, незнание — это сила.
После пафосной речи перед двумя афганскими делегациями, которые прибыли в Доху для участия в переговорах о мире в многострадальном Афганистане, госсекретарь США Майк Помпео встретился и сфотографировался с главами обеих делегаций — представителями талибов, а также правительства Афганистана, которое США признают, а талибы — нет.
Потом фотографию, на которой главный американский дипломат стоит бок о бок с муллой Абдул Гани Барадаром, разместил на своей страничке в twitter бывший министр обороны Пакистана с примечательной подписью: «У них есть только день, а у нас — Бог. Аллах велик!» В сетевую дискуссию немедленно ввязались афганские журналисты, из тех, что верят в демократические ценности. «Для страны, которая сорок лет подогревала кровавый базар в Афганистане от имени веры и религии, это заявление делает честь», — написал один из них. Причём написал на урду — чтобы было понятнее автору, которого он ретвитил. «Был ли Бог с тем же парнем, когда его пытали в пакистанской тюрьме в бытность вашу министром? Пакистанские талибы убили 140 мальчиков в военном колледже. Был ли тогда с ними Бог? Вы кричали тогда “Аллах велик” в своём министерском кабинете?», — написал другой на английском.
Эта перепалка в соцсетях — наглядное доказательство того, что мира злосчастному Афганистану не видать. О чём бы ни договорились делегаты в Дохе.
Завершения переговоров в Афганистане многие ждут со страхом. Особенно солдаты правительственной армии и сотрудники полиции, госслужащие, общественные активисты, женщины, работающие учителями или журналистами, или женщины из суфийского братства мевлеви, представители меньшинств, шииты или сикхи и много кто ещё.
Пока в Дохе Майк Помпео благословляет будущих переговорщиков, те самые талибы продолжают атаковать военные базы и полицейские участки, на улицах городов рвутся бомбы и слышны автоматные очереди. А как красиво всё начиналось в октябре 2001-го, когда США начали крестовый поход против международного терроризма!..
Тогда в Афганистане, которым правили талибы, давшие приют Бел Ладену и его присным, победа оказалась скорой — талибы бежали, в Бонне быстренько договорились о принципах будущей республики и начали строить демократию. Афганистан должен был стать форпостом демократического мироустройства, ориентиром для всех стран региона, где демократии либо вовсе нет, либо она неправильная.
Но строить в Афганистане демократию оказалось ничуть не проще, чем строить коммунизм. Через семь лет президент Джордж Буш-младший, собственно и заложивший фундамент демократии в Афганистане, был настроен не то чтобы оптимистично, но решительно: «Не важно, сколько это займёт времени, но мы поможем афганскому народу добиться успеха! Мы хотим заложить фундамент демократии для будущих поколений!»
Барак Обама, преемник Буша, видел свет в конце тоннеля, хотя и признавал, что тоннель очень длинный: «Выборы в Афганистане — важный шаг вперёд к построению лучшего будущего, и следует поддержать афганский народ на пути к построению демократии. Я считаю, что будущее принадлежит тем, кто хочет строить»
Выборы в Афганистане проводились, но как-то кривовато. Голоса считали месяцами, а после объявления результатов члены избирательной комиссии шли в тюрьму за злоупотребления.
Наконец, в Белый дом явился прагматик Дональд Трамп, и выяснилось, что «Вашингтон больше не будет использовать армию для построения демократии на отдалённых территориях или перестройки других стран на свой лад». Строительство демократии в Афганистане решено было остановить.
И нынешняя речь Майка Помпео на церемонии открытия — это, по сути, торжественное закрытие стройплощадки: «Сегодня поистине знаменательное событие. Афганцы, наконец, решили сесть вместе за один стол и наметить новый курс для своей страны. Это момент, когда можно выразить надежду. Только афганцы должны определять будущую политическую систему для управления своей страной». Госсекретарь, конечно, для проформы выразил надежду, что в результате переговоров будут уважаться права всех афганцев и защищён социальный прогресс, достигнутый за последние почти два десятилетия. Надежда — это, само собой, хорошо.
Только вот то, что происходит в фешенебельном отеле в Дохе, не сулит ничего хорошего. Талибы приехали на переговоры — победителями. Они, как оказалось, люди не без чувства юмора — включили в группу переговорщиков двух делегатов с опытом Гуантанамо (в 2014-м одного из них обменяли на пленного американского солдата).
Среди участников мирных переговоров и Анас Хаккани, младший брат одного из лидеров талибов и командующего пресловутой «Сети Хаккани», которая кочует из одного голливудского боевика в другой как неизменный символ «террористической угрозы в горах Афганистана». Ещё год назад США резко возражали против решения кабульских властей освободить Анаса Хаккани из тюрьмы Баграм, где он провёл пять лет после того, как был приговорён к смертной казни. А теперь, облачённый в белоснежный пирамтумбан и накрахмаленную черную чалму, раздаёт интервью в кулуарах катарского отеля: «“Сеть Хаккани” — художественный вымысел! Движение Талибан едино, как никогда!»
Представители талибов, в том числе поддерживающие их журналисты, держатся уверенно и дерзко. В упор не видят женщин без хиджабов и попросту игнорируют их вопросы. Зато бодро «стримят» в twitter неудобные вопросы, которые они задают представителям «проамериканского режима». «Ваш батюшка был видным муджахедом, воевал с СССР, вы считаете правильным, что на афганской земле иностранные военные, а вы в джихаде не участвуете?» Или: «Вы правда считаете, что действующая Конституция вашей республики и впрямь истинно исламская?»
Сами делегаты талибов на неудобные вопросы отвечают решительно: «Права женщин? Конечно, как это предписано шариатом!» В их команде переговорщиков женщин нет, и этнические или религиозные меньшинства не представлены. Почему? «А потому, что выбирали самых достойных для переговоров, а не для показухи!»
Такая правда звучит многообещающе. Свободные афганские женщины, выросшие при талибах, чувствуют себя в их компании неуютно. Кинорежиссёр и сценарист Роя Садат удивляется, что кто-то из талибов видел её первый художественный фильм «Троеточие», рассказывающий про религиозно-племенную ловушку, в которую попала девушка, выданная замуж за старого наркоторговца. Тот умер, а она осталась без средств с тремя детьми на руках — ни заработать, потому что ислам не позволяет женщинам работать, ни выйти замуж. В результате отчаянный поступок: попытка попросить помощи у старейшины племени, и его поручение провезти партию героина в Иран. Финал — пожизненное заключение в чужой стране.
Интересно с какими же чувствами смотрели этот фильм талибы? Вообще-то, это при их власти женщинам было запрещено учиться, работать и даже выходить из дома без сопровождающего-мужчины. Так они видят права женщин согласно предписаниям ислама. Роя это хорошо помнит, её сестра переодевалась мальчиком, чтобы они все могли выйти из дома в Герате… Ей рядом с талибами страшно и неуютно. Неуютно и страшно афганским шиитам, хазарейцам, тем, кто служит в армии или полиции.
Зато госсекретарю Помпео вполне комфортно на фотосессии с муллой Барадаром. Он вероятно не знает, что, если верить мифологии талибов, этот бывалый мужчина посадил своего соратника муллу Омара на багажник мотоцикла и умчал в безопасное место от американских бомб и ракет. А потом 19 лет воевал и теперь считает себя победителем, который заключает мир на своих условиях. Потому что мир — это война.
А что касается афганцев, которые почувствовали себя свободными и равными, то это для них писал Джордж Оруэлл: «Конец уже содержится в начале»
