В публикации об актёре Павле Самойлове я обещал рассказать об истории, навеянной его фотопортретом с надписью «Дорогой Варюше». И теперь предлагаю отправиться в то самое ателье, где эта фотография была сделана.
Со Стремянной улицы, где расположен музей династии актёров Самойловых, поворачиваем направо, на Владимирский проспект, и буквально через сотню метров выходим на Невский. На тот его угол, где с 1964-го по 1989 год помещался кафетерий ресторана «Москва» — легендарный «Сайгон».
Здесь поворачиваем налево, переходим Владимирский и идём по Невскому — мимо дома Палкина, до улицы Рубинштейна. На ближайшем её углу в доперестроечные времена находилось кафе-автомат по прозвищу «Гастрит», а ещё раньше, при царском режиме, — одна из булочных Филиппова.
Переходим улицу Рубинштейна: тут, на другом её углу, был исчезнувший ныне рыбный магазин (поэтому по Сергею Довлатову, местному жителю, Рубинштейна — это Рыбинштейна). Во времена нашего детства здесь можно было купить живую рыбу и прочие морские и речные продукты, включая чёрную и красную икру в банках и развесную. Во времена же более отдалённые тут находился имевший весьма сомнительную репутацию ресторан «Квисисана», соседствовавший с дворцом Белосельских-Белозерских.
По Аничкову мосту пересекаем Фонтанку и минуем Аничков дворец, который для моих сверстников так и остался Дворцом пионеров. Идём мимо Александринского театра, где актёрам Самойловым рукоплескали зрители давно ушедших эпох, мимо Российской национальной библиотеки, которую ленинградцы-петербуржцы по-прежнему называют Публичкой, и дальше — вдоль Гостиного двора. Напротив, на другой стороне Невского, — «Пассаж», в театральном зале которого 15 сентября 1904 года спектаклем «Уриэль Акоста» открылся театр Веры Комиссаржевской: в главной роли — Павел Самойлов.
Мы почти пришли. Осталось миновать башню городской Думы, которую в начале прошлого века петербуржцы в шутку называли «думской каланчой», и дом № 31, известный с дореволюционных времен как Серебряные ряды, потому что здесь торговали ювелирными изделиями. А с 1955 по начало1980-х годов на первом этаже размещался памятный нашему поколению спортивный магазин «Динамо».
И вот, наконец, дом № 29 — самое узкое здание на Невском! Четыре этажа в высоту и четыре окна в ширину. Последняя перестройка этого строения, по заказу его владельца купца Елпидифора Парамонова, была проведена архитектором Иваном Иорсом в 1886–1887 годах.
На первом этаже этого дома размещался магазин Ивана Кузнецова. В «Справочной книге о лицах С.-Петербургского купечества и других званий…» за 1906 год есть краткие сведения об этом торговом заведении и его хозяине: Кузнецов Иван Арсеньевич, купец 2-й гильдии, владелец магазина фруктов и колониальных товаров (чай, кофе, какао, сахар, рис, пряности и прочая бакалея) с ренсковым погребом и продажей распивочно. В подобных погребах торговали зарубежными виноградными винами, изначально рейнскими — отсюда и название.
В погреб мы спускаться не будем, а поднимемся — мысленно — на 5-й этаж. Да-да, на пятый, потому что при перестройке дома над верхним четвёртым этажом был устроен фотопавильон, впоследствии разобранный. Здесь размещалось фотоателье… «Художника М.С. Jоффе».
…Помните, в доме № 6 по Аптекарскому переулку пересеклись фамилии Самойловых и Иоффе? И здесь, на Невском, 29, на полпути от Стремянной улицы до Аптекарского переулка, — они пересекаются вновь!
В справочнике «Весь Петербургъ» на 1906 год в разделе «Фотографии» есть запись: «Iоффе, Маркъ Сем. Невскiй, 29». Именно здесь и была сделана та самая фотография Павла Самойлова с его надписью: «До свидания, дорогая Варюша! 1906 г. 10 февраля». Фотопортрет наклеен на паспарту с координатами автора, или, как сказали бы ныне, с его «контактами»:
Художник С.Петербургъ
М.С. Jоффе Невскiй 29
Кто таков? Ведь и мой отец, хотя не наследовал эту профессию от своего отца, был фотографом. А не был ли Марк Семёнович (он же Мордух-Бер Соломонович) родственником моих предков?
Первое, что нахожу после имени-отчества, даты жизни: 1864–1941. По возрасту вполне мог бы быть, например, дядей моего деда. Год смерти навёл на мысли о первой, самой страшной зиме ленинградской блокады. Просматриваю списки похороненных в братской могиле Еврейского кладбища. Там такого нет… Делаю запрос в архив Пискаревского мемориального кладбища. Получаю ответ:
Уважаемый Григорий Аркадьевич!
Сообщаем, что в Книге Памяти «Блокада. 1941–1944. Ленинград» значится Иоффе Михаил Соломонович 1868 г.р., дата смерти 02.1942 г., проживал по адресу: пр. К. Маркса, д.16, кв.24, похоронен на Пискаревском кладбище. Другими сведениями архив не располагает.
Возвращаюсь к Марку Иоффе, фотографу. Или художнику? Ведь не из мании же величия он называет себя художником! Ищу и нахожу художника.
Марк Семёнович родился в Латвии (мои же предки из Белоруссии), в Динабурге, ныне Даугавпилс. Окончил Варшавскую художественную школу, затем учился в Академии художеств в Санкт-Петербурге. И был в своё время достаточно известным живописцем. А фотографией занимался, надо полагать, для того, чтобы зарабатывать на жизнь и не быть зависимым от заказчиков.
Видимо, Марк Семёнович был достаточно активен и в общественной жизни — входил в несколько творческих объединений. Например, был членом Еврейского общества поощрения художников (1915–1918, Петроград, Москва), в которое входили более 40 человек, в том числе Натан Альтман, Исаак Бродский и Марк Шагал. А также являлся членом Санкт-Петербургского общества художников (1890–1918), в котором состояла и… Варвара Александровна Самойлова (!), жена Павла Васильевича, театральная деятельница, устроительница благотворительных концертов, спектаклей и, соответственно, «недурная художница».
Теперь вспомним надпись на фотографии Павла Васильевича работы Марка Семёновича: «До свидания, дорогая Варюша!..» Нет сомнения, что художник Марк Иоффе был знаком с художницей Варварой Самойловой, и Павел Самойлов неслучайно выбрал ателье на Невском, 29.
Что же касается текста на снимке — может показаться странным, почему муж таким образом прощается с женой. Но и здесь нетрудно найти определённую логику. В театре Комиссаржевской Павел Васильевич проработал один сезон, с сентября 1904-го по июль 1905 года, после чего, выражаясь языком театральных критиков, перешёл на положение гастролёра.
Видимо, его тяготила работа в репертуарных театрах — он и к Вере Фёдоровне Комиссаржевской ушёл из Александринки, с надёжного и доходного места, — в никуда. К тому же, как пишут биографы Самойлова, был он человеком вольнолюбивым и «придерживался прогрессивных взглядов. На спектаклях с его участием часто возникали политические демонстрации. Сборы от его концертов нередко поступали в кассы революционных организаций». Подозреваю, что был он ещё и теплолюбив: гастролировать предпочитал по южным губерниям.
Вот поэтому, надо полагать, и «До свидания» — оставил свой образ на память, уезжая в очередной вояж.
Теперь и я могу сказать Павлу Васильевичу: до свидания! И спасибо случаю, который свёл их с моим дедом в одном месте и в одно время — в доме на Аптекарском переулке, в 20-е годы ХХ века.
На фото: Невский проспект, начало 1900-х годов. В центре — дом № 29 с фотопавильоном на крыше, слева — № 31 с Серебряными рядами
(Фрагмент из книги «100 лет с правом переписки», главы из которой можно прочитать на сайте peterburg21vek.ru)
