Вся история человечества — это путь из царства дикости в общество культуры. Но и сегодня, едва глянешь в окно, убеждаешься — увы, мы ещё в начале нашего пути. Неужто это нам неандерталка гадит?..
Страна и мир
В мире сейчас нет ни одного по-настоящему выдающегося политика, ни одного по-настоящему выдающегося учёного, ни одного по-настоящему выдающегося деятеля искусства. И, соответственно, ни в чём нет ни одной по-настоящему выдающейся, глобальной идеи. Гиря упала до пола.
Страна пойдёт в рост, когда на смену культу силы придёт культ ума.
Что лучше, самоуправцы или самоуправление? Мы никогда не колебались в выборе.
Самая твёрдая в мире валюта — 30 сребреников. Вот уже дольше двух тысячелетий они постоянно растут в цене.
Кто лев, тот и прав!
Общество
Если в стране есть проблемы, это ещё не проблема. Проблема, если нет механизма решения этих проблем.
Все курсантки МЧС — с огромными синими бантами на затылке. Эти банты для вполне взрослых барышень — неотъемлемый элемент общей военизированной формы одежды. Не свидетельствует ли такая мода о вкусах их высокого начальства?
Свобода выбора ещё не гарантирует выбор свободы.
Теперь властители дум — это властители сумм.
Пока дураки конкурируют, умные сотрудничают.
Самая распространённая форма разума — глупость.
— Сержант полиции Голопупин купил у Абрамовича «Челси». И восторжествовала справедливость. Но потом он уступил свою покупку капитану Полусилову, и восторжествовала высшая справедливость.
Литература
«Красное колесо» Александра Солженицына — это продолжение «Красного смеха» Леонида Андреева. Тогда, на заре ХХ века (в 1904 году) Андреев написал аллегорический рассказ о своём предчувствии едва начинавшегося человеческого сумасшествия. Во второй половине того же века, когда всё сумасшествие уже случилось, Солженицын написал на ту же тему документальный роман-эпопею.
Один автор пытался предвосхитить грядущее, другой — понять и объяснить прошлое.
Многие не устают удивляться: каким образом во всех отношениях слабый роман Николая Чернышевского «Что делать?» стал знаковым для второй половины XIX века?
Между тем в истории русской литературы такая же метаморфоза произошла не только с этим произведением. Можно вспомнить «Мать» Максима Горького, «Оттепель» Ильи Эренбурга… Причина лежит на поверхности: на поворотах истории для широкого читателя животрепещущая тема-бомба оказывается важнее всех художественных достоинств и недостатков.
Лирики сегодня не востребованы. Потому что нет тех, кому они нужны, — физиков нет.
На тысячу лириков — один физик, да и тот строитель с купленными экзаменами и дипломом.
Ну что такой, с позволения сказать, физик может смыслить и чувствовать в лирике? У него интеллектуальный и душевный клиренс стремится к нулю, сливаясь с раздолбанным асфальтом.
Невостребованные лирики — жалкое зрелище. Для них характерны одинокая ненужность, бедность, общее падение профессионализма, не говоря уж про навязчивое воспоминание о том, что «поэт в России — больше, чем поэт».
Талант всегда очень одинок. Из близких у него только Краткость — сестра, да и та не всегда любимая.
Личность
С точки зрения самого человека, он как вид — венец творения. А с точки зрения Творца? Может быть, с Его точки зрения человек — всего лишь тупиковая ветвь творения?
— Эх, нет в жизни счастья!
— Так ведь и в счастье жизни тоже нет. Слово-то среднего рода — ни то, ни сё…
Это автобуса на остановке ждёшь долго, а старость приходит быстро.
Ребёнок тянется к матери, парень — к девушке, руки — к деньгам, голова — к подушке, тело — к земле. Таков Закон всемирного тяготения.
