Большой город — это водоворот событий и перемен, а ещё — одиночество в толпе. Но как бывает радостно на душе, если в трудную минуту вдруг удастся ощутить, что на самом деле ты не один.
Обратил внимание, что в немногочисленных кафе вокруг перекрёстка шоссе Революции и Среднеохтинского проспекта часто сидит над газетой или книгой мужчина лет семидесяти. Интуитивно решил, что он военный отставник.
Сегодня незнакомец зашёл к «Вольчеку», когда ещё не было одиннадцати. К посещениям он относится основательно, приходит не на пятнадцать минут: берет с собой зарядку для мобильника, два вида очков, наушники, а ещё — бутерброды, экономию никто не отменял. Читает, что-то помечает маркером.
Я был свидетелем, как однажды этот господин сурово отшил ещё более странного субъекта, который пытался с ним вступить в беседу. А в другой раз монологически беседовал с дамой, своей ровесницей, вещал ей что-то про социальные льготы. Даме не удавалось вставить ни слова.
Что же заставляет моего знакомого незнакомца часами сидеть в кафе и занимать дефицитные места?
Я дал волю воображению. Вариант первый: господин довольно желчный, домашние раздражают его непроходимой глупостью, отвлекают от важного и серьёзного чтения. Вариант второй: человек живёт один, пойти ему особо некуда и не к кому, вот и коротает время в одиночестве, но на людях.
В любом случае в кафе ему явно лучше, чем дома, а работа, скорее всего, уже в прошлом…
Недавно проезжал по Новочеркасскому проспекту и обратил внимание, что тут открыли очередную «Лавку пекаря». Помню, в мои школьные годы именно в этом помещении находился зоомагазин.
Из школы домой я ездил на седьмом троллейбусе. Посередине пути на Красногвардейском проспекте, как тогда назывался нынешний Новочеркасский, я часто выходил, чтобы посмотреть на рыбок.
В просторном помещении две перегородки представляли собой стену из аквариумов, в которых плавали барбусы, гуппи, петушки, скалярии, меченосцы, телескопы, гурами, неоновые рыбки и прочие радости советских аквариумистов. Продавали и птичек, и грызунов, но водный мир меня волновал гораздо больше. Привлекали внимание и разные водоросли — добавляли романтики.
Ещё там продавался компрессор в виде аквалангиста, который пускал пузырьки. Просто мечта!
Рядом с зоомагазином располагался просторный сквер с тенистыми деревьями. Зайти туда, правда, было сложно — со всех сторон его окружал забор. В глубине сквера притаилось деревянное двухэтажное здание. В пору моего детства там работала станция юных натуралистов. Мне хотелось тогда стать юным натуралистом, чтобы бывать в этом милом домике в глубине сада.
Но настали новые времена, и юннатов из домика изгнали и разместили там VIP-сауну. Зоомагазин тоже сдался под напором времени и уступил место магазину интимных товаров с названием «Фейхоа». Особая ирония состояла в том, что новый комплекс, состоящий из интим-магазина и бани, тоже имел отношение к биологии.
Как и следовало ожидать, вскоре деревянный дом не выдержал и сгорел. Сгорел не от стыда, а от огня. Так он бедный и стоит — бесхозный и покинутый. А магазин для сластолюбцев прогорел от недостатка покупателей, и вот его место заняла безобидная «Лавка пекаря». Может, это тоже примета времени?..
В булочной Вольчека, на углу Среднеохтинского проспекта и шоссе Революции стояла бабушка, считала денежки, чтобы купить булочку. В той же очереди стоял мужчина с орлиным профилем и торчащей вперёд чёрной бородой, вполне стереотипный «сын гор». Заметив бабушкину печаль, он предложил ей оплатить покупку. Она ему:
— Милок, мне бы только булочки половинку.
А он ей:
— Бэрите, всё, что вам нужно, я оплачу, нэ пэрэживайте.
Бабуля скромно взяла половинку булочки и кусочек пирожка с капусткой. Мужчина оплатил покупку картой и встал обратно в очередь. Оба пожелали друг другу здоровья, оба выглядели очень довольными. Но я, возможно, доволен даже больше, чем они.
В другой раз тоскливым хмурым вечером ковылял я к дому из магазина. Набитый продуктами пакет резал руку. Хотелось уже поскорее дойти, но… полиэтилен предательски растянулся, ручка лопнула, покупки мои шмякнулись на асфальт, и апельсины покатились в разные стороны. В тот день я так устал, что даже мысленно не обругал происшедшее соответствующим русским словом, только вздохнул отчаяния.
Но вдруг рядом оказалась дама, которая предложила мне взять её пакет. Я стал отказываться, говоря, что и так донесу, мол, спасибо. Тут же какой-то мужчина стал помогать собирать разбежавшиеся апельсины. А молодой человек почти насильно вручил мне ещё один пакет.
Может, — прости Господи! — даже хорошо, что мой пакет порвался. Ведь так приятно убедиться в том, что в трудный момент твои земляки всегда готовы прийти на помощь!
Я благодарил этих людей. И улыбался. И вечер уже не казался мне таким хмурым.
