В июле 1985 года из посёлка Ягодное в колымскую тайгу должна была отправиться юношеская геологическая партия «Вега». Начальником партии была назначена Вера Гавриловна Омельченко.
Она же вела в Ягоднинской геологоразведочной экспедиции кружок юных геологов, который составил костяк партии и в котором занимался мой сын.
Но по правилам в детском отряде должен быть мужчина.
— Вся надежда на вас, Григорий Аркадьевич! — сказала мне Вера Гавриловна.
Так я стал геологом — взял отпуск и присоединился к ребятам. В экспедиции меня оформили рабочим на поисках 2-го разряда.
О наших таёжных приключениях я уже рассказывал:
Дети в тайге и 25 километров до трассы | Мозгократия (mozgokratia.ru). И о каждом из мальчишек, которым на колымских сопках предстоял в те дни серьёзный жизненный экзамен, — тоже. За кадром остался лишь один персонаж…
В первую вылазку иду вместе с ребятами, как один из них. С собой беру Малыша.
Малыш — маленький чёрно-белый шелковый пёсик на коротеньких лапках. Уже месяц он жил у нас. Его хозяева, мои друзья, всей семьей укатили в отпуск. Малыша, с которым я был давно знаком, они привели ко мне вечером, накануне отъезда. А утром, когда я пошёл с ним гулять, он спокойненько потрусил в сторону своего дома, не обращая на меня и мои окрики никакого внимания.
Обнаружил я его на пороге квартиры, на половичке. Я его позвал — он даже не повернул головы. Подошёл ближе — глухо зарычал. Попытался протянуть руку, чтобы его погладить, — он оскалился и клацнул зубами. Милый, добрый Малыш, который ещё полчаса назад у меня дома с удовольствием слопал всю кашу и облизал миску до блеска, теперь заступил на сторожевую вахту и превратился в злющего Цербера.
Пришлось оставить его в покое — пора было на работу.
Днём, в обед, принёс ему еды и миску с водой. Он презрительно отвернулся. Но вечером еды не было. Всё это повторилось и на следующий день. И лишь на третий он поел с руки и дал себя погладить, после чего, поняв, видимо, что дальнейшая охрана объекта бессмысленна, согласился выйти на улицу и переселился ко мне…
И вот — наш первый с Малышом рабочий день в тайге. Идём, под руководством геологов, ставить вешки — размечать территорию по склонам сопок, где предстоит работать.
Погода — пляжная! Солнце, свежий ветерок, температура — далеко за двадцать. Тем не менее, все в наглухо застёгнутых рубашках с длинными рукавами, в джинсах, резиновых сапогах и головных уборах. Самые осторожные — в накомарниках. Одежда — единственное, кроме ядовитой (больше, кажется, для нас, чем для насекомых) мази «ДЭТА», спасение от полчищ колымских комаров.
Малыш семенит рядом, занятый своими делами. То забежит вперед, заметив что-то, одному ему интересное, то отстанет, вынюхивая по обочинам тропы какие-то травки, то вдруг замрёт, оторопев от встречи с выскочившим из-под кустов бурундуком.
Проблемы начинаются, когда мы подходим к склону сопки. Коротенькие лапочки Малыша здесь оказываются совершенно бесполезными. Он путается в густых зарослях кедрового стланика, застревает в каждой ямке. Стоит мне отойти на несколько шагов, пёс начинает жалобно скулить и тявкать. Приходится возвращаться вниз, вызволять его из очередной «пропасти» и переносить повыше, на более или менее ровный участок. И так весь день.
Из похода и Малыш, и я, возвращаемся чуть живыми.
* * *
Ночью Малыш дрыхнет у меня в ногах без задних лап, но утром вновь увязывается за мной. Вся наша группа, собравшаяся в поле, с интересом наблюдает за ним. Малыш бодро чешет следом, правда, нет-нет да оглядывается на удаляющийся лагерь. Мне кажется, он в некоторой задумчивости. И я пытаюсь ему помочь
— Малыш, иди домой!
Он останавливается и какое-то время размышляет. С одной стороны — надо охранять хозяина. С другой — без присмотра осталась палатка. С третьей — этот кошмар впереди, на этих проклятых горках.
— Иди, иди, Малыш. Домой! Иди, охраняй палатку.
Погладил его, подтолкнул легонько и пошел догонять ребят. На повороте оглянулся — Малыш стоит, словно ещё раздумывает: то ли догонять, то ли бежать назад?.. Наблюдаю за ним ещё несколько минут, спрятавшись за густым кустом. Оглядевшись по сторонам в последний раз, Малыш разворачивается и трусит к лагерю.
Вечером он радостно, с тявканьем, встречает нас, едва заслышав приближающиеся голоса. А когда мы с ним подходим к палатке, укладывается на пороге.
После ужина замечаю некоторые странности в его поведении. Если вдруг рядом с нашей палаткой проходит Саша Майструк, добрый к ребятам Малыш начинает скалиться и злобно рычать. Ухмыляясь, Саня, с которым мне уже приходилось проводить воспитательную работу, обходит нас стороной и удаляется в большую палатку, где живут мальчишки. Не иначе, днём что-то случилось.
Из разговоров с ребятами, остававшимися в лагере, выясняю, что днём на мою охрану было нападение. Майструк, у которого, видимо, других дел не было, стал дразнить Малыша и делать вид, что сейчас зайдёт в палатку. Пёс, естественно, стал рычать и лаять. Тогда наш добрый Саня взял палку подлиннее и с безопасного расстояния попытался поддеть Малыша. Тот попятился к палатке и рычал теперь изнутри, время от времени делая устрашающие злобные вылазки. Саня и тут не угомонился: просунул палку в окошко, стал шерудить ею внутри. Лишь заметив Веру Гавриловну, идущую из лагеря геологов, Майструк снял осаду.
Утром, к радости моего четвероногого приятеля, я остаюсь в лагере, а ленивого Майструка отправляю в сопки. Там он сполна выплеснет накопившуюся энергию. Мы же с Малышом, убрав после завтрака на кухне и помыв вместе с дежурными посуду, идём на рыбалку.
Ручей Случайный, на котором стоит наш лагерь, неглубок (мы его переходим в обычных резиновых сапогах) и неширок — метров шесть-семь. Но ниже по течению, на поворотах, попадаются глубокие и спокойные места, там-то и стоит хариус. К ближайшему из таких омутов, полагаясь на авось, мы с Малышом и отправляемся. Нормальные люди ловят рыбу рано утром или ближе к вечеру. Днём, да ещё в жаркую погоду, хорошего клёва не дождёшься.
Время и вправду не самое подходящее — не только для плавающих, но и для ходящих. Солнце почти в зените, воздух гудит полчищами разнообразнейших насекомых, — от мельчайшей мошки до огромных серых слепней, и каждая из этих тварей жаждет твоей крови.
Но именно они, эти летающие гады, мне и нужны. Они — та самая наживка, которая заменит нам привычного дождевого червя. Червей на Колыме нет. Как нет змей и прочих пресмыкающихся. Здесь вечная мерзлота, а в ней не перезимуешь.
Но так хочется наловить хоть чего-нибудь. Сегодня на обед у нас суп из рыбных консервов, и несколько свежих хвостов в качестве добавки были бы очень кстати.
* * *
Хлопаю себя в очередной раз по щеке. И вот она, первая наживка, — слепень средних размеров. Насаживаю на крючок, закидываю, и тут же поплавок уходит на дно. Вытаскиваю первую рыбку. Блеснув на солнце серебристой чешуёй, она срывается с крючка и шлёпается на прибрежные камни.
Малыш уже тут как тут. Нюхает, трогает лапкой трепыхающееся тельце и отходит в сторону. Не собачья, мол, это еда, сырая рыба. Если точнее — рыбка. Небольшая, с крупную уклейку.
Но главное — почин. Нахожу подходящую веточку, пропускаю её под жаброй, вот и кукан. Следующий слепень не заставляет себя ждать…
Увлекаюсь так, что забываю о Малыше. Оборачиваюсь: сидит в тенёчке, тут же ловит мой взгляд. Выпуклые чёрные и влажные его глазищи блестят, а вокруг них, вокруг каждого — десятка по полтора присосавшихся комариков.
Глажу Малыша по голове, придерживаю левой рукой за лохмы, а пальцами правой осторожно снимаю потерявших осторожность комаров. Вот: глазки чистые, благодарно моргают, а у меня в пальцах — чёрный комочек. Сжимаю его поплотнее и цепляю на крючок. Клюёт! А собачья морда уже вновь облеплена…
Мы возвращаемся с куканчиком, на котором десятка полтора небольших хариусов.
— Молодец, Малыш! — говорит Вера Гавриловна, выслушав мой рассказ о рыбалке. Малыш сидит и смотрит — то на неё, то на меня. За что его хвалят? А, не важно, за что! Всё равно приятно…
Остаётся добавить, что, когда хозяева Малыша вернулись из отпуска, история с его переселением в родные пенаты зеркально повторилась: Малыш убегал из дома и прибегал ко мне. А хозяева его, Фёдор с Антониной, обижались почему-то не на Малыша, а на меня.
На снимке вверху: Вдвоём с Малышом
Фото из архива автора
