27 лет назад закончилось трёхдневное противостояние ГКЧП и народа. Однако до сих пор эти события так и не получили однозначной оценки в нашем массовом сознании.
Те дни с 18 по 21 августа 1991 года вошли в отечественную историю как государственный переворот, он же путч. Но думаю, такая аттестация событий, которые в корне изменили нашу страну и жизнь миллионов людей, некорректна.
Никакого путча, государственного переворота или его попытки, как тогда говорили сторонники демократических сил, не было. Наоборот, гэкачеписты хотели сохранить государственный строй и не допустить того развития событий, которое явно вело к демонтажу КПСС, КГБ и демократизации страны.
Однако теперь уже не столь важно, что делали и намеревались сделать в те три дня члены ГКЧП и старая номенклатура. В тысячу раз важнее то, что совершили не захотевшие им подчиниться. Миллионы жителей крупнейших городов хлынули на центральные площади, открыто выразив свою гражданскую позицию. Большинство ведущих политиков, появившихся в ходе перестройки, оказались вместе с народными массами. А представители армии отказались выполнять приказ гэкачепистов и не стали стрелять в сограждан. От всех этих людей потребовалось большое мужество, ведь поначалу было совершенно не ясно, кто возьмёт верх.
В результате советская власть действительно рухнула, и прежний, коммунистический, строй был заменён другим — демократическим. Точнее — протодемократическим, ведь демократию невозможно построить ни в три дня, ни в три года, ни даже в три десятилетия.
А главный итог событий, на мой взгляд, был в том, что наш народ совершил революцию и победил в ней.
У всякой революции всегда найдётся немало ненавистников, которые именуют её как угодно, только не революцией. Вольному воля, но важно помнить, что этим словом характеризуется коренное, глубокое и качественное изменение существующего строя или попытка такого изменения.
Выступление большой группы офицеров, которые 14 декабря 1825 года вывели на Сенатскую площадь свои полки, большевики всегда называли всего лишь восстанием, а монархисты — попыткой узурпировать власть. Однако, если бы декабристы хотели всего лишь захватить в России бразды правления, это можно было сделать гораздо проще, избрав хорошо отлаженный в предыдущем веке путь заговора: убили бы Николая I и возвели на престол, скажем, Сергея Трубецкого. Для этого вовсе не надо было выходить на площадь. Но декабристы пошли путём именно революции, потому что ставили своей целью изменение в России государственного строя. Хотя, конечно, в нашем современном понимании первая русская, декабристская, революция была плохо организованной и неумелой.
Вбитая в головы нескольких поколений ленинская формула «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа» в действительности содержит лишь одно верное утверждение, а именно — признание декабристов революционерами.
Да, осудили всего 126 человек: пятерых казнили, остальных приговорили к каторжным работам, разжалованию в солдаты, лишению чинов и дворянства, а также к последующей ссылке на поселение и прочим наказаниям. Но первоначально по делу привлекли около 600 человек. Для страны, почти поголовно безграмотной, столько образованных людей да к тому же из высших слоёв — величина огромного масштаба.
Это был цвет нации, многие — победители в Отечественной войне. Если уж говорить об узком круге революционеров, то это определение больше подходит большевистской партии самого Ленина. В начале 1917 года она насчитывала всего около 240 тысяч человек, причём никому не известных, не имевших зачастую ни образования, ни профессии. Это была партия, как сам Ленин их называл, профессиональных революционеров, а объективно говоря — неудачников.
Не меньшие возражения вызывает и вторая часть ленинской формулы. Декабристы — не инопланетяне и не иностранцы, они были такой же частью народа, как крестьяне какого-нибудь семиреченского уезда, купцы города Невеля или ремесленники Новгорода Великого, а потому не могли быть «далеки от народа», тем более «страшно далеки».
Вторую революцию, 1905–1907 годов, те же большевики называли неудачной, а чаще — репетицией своего Октября. Но опять-таки — серьёзные историки с ними не согласны. События в крупнейших городах империи фактически вынудили Николая II отказаться от самодержавия, то есть от неограниченного управления. Часть своей императорской власти ему пришлось передать Государственной думе и ввести в стране значительные свободы — право на деятельность политических партий и профсоюзов, отмену цензуры, улучшение условий труда и быта рабочих… Таким образом, Россия сделала решительный шаг к конституционной монархии.
Сохраняется двойственное отношение и к Февралю 1917-го. Многие считают, что на самом деле никакой революции не было и в помине. Мол, верхушка армии и за ней и остальные предали Николая II, и стали, по сути, изменниками родины. Причём, если генералы изменили присяге, чтобы государь не мешал им «правильно» воевать, то князь Георгий Львов, Александр Керенский, Павел Милюков и компания банально хотели присвоить себе власть. При этом как-то забывается, что Февральская революция стала первой попыткой установления в России демократии, что весной и даже ещё летом того же 1917 года Временное правительство имело огромную поддержку в народе, а за власть оно не очень-то и держалось, намереваясь передать её Учредительному собранию и демонстративно отказавшись от массового насилия.
Вот кто вцепился во власть мёртвой хваткой и в своей «пролетарской диктатуре» не брезговал никакими средствами, вплоть до геноцида собственного народа, так это большевики. Но их Октябрь тоже стал революцией, четвёртой по счёту, ведь налицо были и смена государственного строя, и опять-таки широкая поддержка со стороны нижних чинов армии, крестьянской и городской бедноты.
…Всякая революция — это события, в которые вовлекаются огромные массы народа. События зачастую крайне жестокие, где уже трудно разобрать, кто герой, а кто жертва, к тому же всегда приводящие к ухудшению жизни почти для всех граждан, и хорошо, если на короткое время.
Так что, если уж народ решается на революцию, то потому, что больше не в состоянии мириться с существующим положением. И считать, будто в том или ином году никакой революции не было, а был всего лишь переворот, узурпация власти и виной всему изменнические действия внутренних врагов или подкуп со стороны врагов заграничных не только наивно, но и преступно. Все подобные «теории» являются ничем иным, как стремлением исключить собственный народ из исторического процесса и принизить его роль в истории.
Наверное, кому-то это кажется удобным. Дескать, Горбачёв с Ельциным по указке и при поддержке Запада развалили нашу могучую процветающую державу и потому все «дерьмократы» и «либерасты» как по ту сторону границы, так и по эту — враги. А когда вокруг столько врагов, нельзя допускать ни размышлений, ни сомнений, ни критики, надо жить как на войне — по приказам, которые не обсуждаются.
При этом напрочь упускается из виду, что «могущественная держава» рассыпалась в считанные дни и, кроме гэкачепистов, никто, в том числе 19 с лишним миллионов (!) членов КПСС, не выступил на её защиту. Кроме того, полностью игнорируется простой, в общем-то, вопрос: а где же был наш многомиллионный народ, когда коварные враги разваливали нашу страну? Может, наш народ ушёл спать, улетел на Луну? Или, может, у нас такой никчёмный народишко, что он равнодушно взирал, как разваливают его родину?..
Нет, в 1991 году была именно революция. И в 1825-м, и в 1905-м — 1907-м, и в феврале 1917-го, и в октябре того же года. Пять революций. И совершал их народ. Наш многонациональный, талантливый народ, мечтающий жить во всех отношениях достойно. Можно спорить о том, сколько весили победы в этих революциях, сколько стоили поражения и каковы причины поражений и побед. Но, уверен, с одним выводом согласится каждый разумный человек: лучше эволюция — она надёжнее, даётся меньшей кровью, а главное, в итоге всегда успешнее.
