Человек читающий скорее жив, чем мёртв. Как и всегда

Прочитал в интервью, подготовленном студенткой, ответ на вопрос: почему не выживают наши газеты? Её собеседник — чиновник, имеющий отношение к печатному слову, — заявил, что люди стали гораздо меньше читать. Сталкиваюсь с подобными утверждениями раз, наверное, в сотый и постоянно недоумеваю — а почему? Почему люди вдруг стали меньше читать?

Лет двадцать назад встретил я в садоводстве библиотекаршу из нашей восьмилетки. Как ни странно, узнала она меня, увидела в человеке весьма зрелом мальчишку-шестиклассника. А запомнила потому, что, кажется, я был единственным среди сверстников, кто любил ходить вдоль полок, уставленных разномастными томиками и, склонив голову на плечо, разглядывать корешки. Любимое занятие молодого Маркса, если кто помнит. Остальные одноклассники заходили в библиотеку только раз в учебном году – получить новый комплект учебников.

Мало читают сейчас, очень мало. Но и в шестидесятые годы читали не больше. Да и в семидесятые тоже. Я помню наш отдел в одном из ленинградских КБ: почти три десятка человек, рассаженные в формате школьного класса, только по одному за партой, простите — за столом. В перерывах на чай (достаточно частых) болтали обо всём, в том числе о книгах и журнальных публикациях, модных в то время. Но вели интеллегибельную беседу только трое из всего контингента, остальные лишь внимали почтительно. Трое из тридцати — десять процентов в среде ИТР (инженерно-технических работников), которые и тогда, и сейчас считались целевой аудиторией любых культурных событий. Что же говорить об остальном населении великой советской державы!

Не читали в то время ни в моей школе, ни в моём дворе, ни на заводах, где я провёл первые десять лет своей трудовой жизни. Другое дело, что интерес к знаниям декларировался свыше и был достаточно увесистой идеологемой, которой гвоздили по голове подрастающее поколение: «Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия!» Поэтому все СМИ — газеты, журналы, радио, телевидение отдавали значительные части полос и эфирного времени рассуждениям о книгах.

Не так давно мне понадобилось почитать газетные рецензии конца шестидесятых — начала семидесятых годов. Как толково (в профессиональном отношении, не в идеологическом) писали критики той эпохи и сколько места им выделялось! Просто корежило, честно сказать, от зависти и вовсе не белой.

Но все эти интенции и потенции критиков чаще оставались пустой декларацией, и до масс доходила лишь незначительная часть затрачиваемой энергии.

«Десятиклассники знать не желают классики…», — утверждал Владимир Рецептер в начале шестидесятых, и я с ним был совершенно согласен. Настолько, что взял эту строчку для эпиграфа к сочинению, которое писал на вступительном экзамене в Политех. А закончил свой опус опять же цитатой из того же стихотворения: «И кончился Шекспир, который классика, и начался Шекспир, который жизнь…» Не думаю, что есть необходимость приучать современный народ к Шекспиру: кто читал Великого Барда раньше, тот будет читать и сейчас, да свой интерес передаст знакомым и близким. Главная проблема в другом — нужно ли нынешнему обществу искусство чтения или массе достаточно разглядывать красочные иллюстрации на полосе журнала и на экране огромной «плазмы»?

В одном из фильмов братьев Коэн героиня — детская писательница — рассказывает младшим школьникам о своей новой книжке. Затем камера объезжает стол, и мы видим одну из страниц издания: огромная цветная картинка и небольшое предложение вверху. Комиксы — вот что требуют массы, а издатели покорно следуют за ними, чтобы поддержать объёмы продаж. Понимаю, что те, кто не читал раньше, не читают и нынче, но теперь их голос куда слышнее…

В начале девяностых в Бостонском университете писатели собрались за круглым столом. Читал я отчёт об этих посиделках. Вёл собрание Сол Беллоу, а слово брали по очереди Дерек Уолкотт, Джозеф Бродски, Шеймус Хини и другие нобелеаты. Все они сетовали на упадок интереса к чтению и к стихам в первую очередь. Но ведь высоколобая газета The New York Review of Books до сих пор расходится тиражом не менее 150 тысяч (!) копий. Стоит присмотреться к опыту заокеанских коллег и понять, почему же таков интерес к интеллектуальной деятельности в стране, которую мы постоянно корим за сугубую меркантильность.

Думаю… нет, уверен, убеждён, что нам необходимо осознать существование иерархии в духовной сфере. То, что делается для всех, плохо по определению. Если мы понимаем разницу между автомобилями народным и элитным, почему же в невещественной сфере априори отрицаем существование социальной лестницы? Читать нужно, читать необходимо, но — далеко не всем. Большинство сограждан превосходно обходится минимальными знаниями грамотности и счёта, чтобы не чувствовать себя беспомощными у кассы в супермаркете. Но эти люди не то что никогда не выдумают пороха, но даже не поймут — зачем же он существует.

Нет смысла возрождать интерес к печатному слову — он не угас, существует и, может быть, даже разгорается с каждым днём. Надо переместить фокус зрения со среднего человека на стоящего в первых рядах. Пусть масса получает свои игрушки, но она никогда не сумеет создать даже айфон. Сотворить новое способны очень немногие, но именно на них и надлежит ориентироваться даже в средствах массовой информации. Тем более, что, например, газеты способны читать только грамотные люди. Неграмотные могут лишь облизываться на картинки. Если брать их как целевую аудиторию, то печатные издания, конечно же, не выдержат конкуренции с тем же ТВ. Именно на этом пути два года назад погибли питерские газеты, после того как им неверно определили вектор развития. А начался этот процесс ещё в середине девяностых. Нынешняя ситуация только довела его до логичного завершения.

…Читают люди сейчас? Да, читают, только не все. Нужны ли сейчас газеты? Нужны, только не всем. И давайте подумаем, как сделать, чтобы эти «не все» получили то, что им нужно. Потому что, в конечном счёте, это нужно всему обществу.

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

13 − девять =