О том, что делается в экономической политике нашей страны, мы узнаём только из данных статистики и выступлений высших должностных лиц. Постоянной оперативной информации крайне мало. Почему?
Только 46,7 процента работающих россиян представляют себе, в чём смысл и цели экономической политики государства. Почти столько же — 44,5 процента — не вполне понимают, чего хочет государство добиться своими действиями в экономике. Такие данные нынешним летом получили в ходе социологического опроса исследователи Центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС.
Не знаю, как вы, а я, хотя и слежу регулярно за новостями и аналитическими статьями на экономические темы, часто оказываюсь именно в числе непонимающих.
Вот конкретный пример. В прошлом месяце ведущие информационные агентства сообщили, что международное рейтинговое агентство Fitch повысило прогноз по суверенному рейтингу России со «стабильного» до «позитивного». Это понятно, поскольку все мы видим, что в последние годы Центральный банк, Минфин и руководители экономического блока правительства действительно многое сделали для укрепления макроэкономической ситуации в стране. Инфляцию удалось обуздать до 4 процентов, сомнительные банки отщёлкиваются, как шашки в поддавках, гиперпроекты остались в прошлом (во всяком случае, пока). К тому же другое агентство, Standard & Poor`s, ещё в марте повысило тот же прогноз нашего кредитного рейтинга с того же «стабильного» до того же «позитивного».
Непонятен другой аргумент столь отрадного шага.
Комментируя новость от Fitch, министр промышленности и торговли Денис Мантуров отметил, что одной из причин повышения рейтинга стало снижение зависимости российского бюджета от экспорта углеводородов. Ещё в 2011–2014 годах наш бюджет на 50 процентов формировался из доходов от продажи нефти и газа, а в 2016 году — только на 36 процентов. Иными словами, если несколько лет назад нефть и газ составляли половину российского бюджета, то теперь лишь немногим больше трети.
Да это же прорыв! Это гигантский даже не шаг — прыжок! Вот уже почти с полсотни лет никто о таком не смел и мечтать! А мы узнаём об этом успехе, по сути, между делом, почти случайно… Если бы не международное агентство, так и продолжали бы жить в полном неведении…
И главное, никто толком не объяснил, каким образом удалось добиться столь феноменального результата. Судя по всему, и экономисты, готовые комментировать всё, что угодно, и правительство не считают, будто резкое снижение российской зависимости от продажи сырья столь уж важно.
Если это и вправду так, то почему? Об этом догадаться не так уж трудно.
Доля доходов от несырьевых поступлений в федеральный бюджет могла возрасти только за счёт сельхозпродукции. По итогам прошлого год Россия вошла в пятёрку крупнейших экспортёров зерна. В итоге от экспорта сельхозпродукции было получено 17 миллиардов долларов, что примерно на 2 миллиарда больше, чем от экспорта вооружений. Однако, как бы ни были высоки достижения аграриев, эта одна ласточка не способна сотворить такую весну для отечественного бюджета. А все другие виды нашей продукции, насколько мне известно, в последние годы не демонстрировали никаких особых взлётов.
Значит, доля несырьевых поступлений в бюджете возросла просто потому, что упали мировые цены на нефть, а с ними и выручка российских нефтяных компаний. Поэтому, надо полагать, если бы баррель стоил, как прежде, то и процент нефтяных денег был бы тем же.
Это умозаключение, увы, верно. Вот данные статистики. В прошлом году за январь-февраль от продажи сырья в бюджет страны поступило 687,7 миллиарда рублей. Но как только в первые два месяца нынешнего года мировые цены на нефть подросли, поступления составили уже 1 триллион рублей, и процент сырьевой составляющей в бюджете тут же подрос.
Россия может соскочить с нефтегазовой иглы только за счёт серьёзных экономических реформ. Никакого другого лечения нашей экономики нет быть не может. И судя по всему, в правительстве это понимают: разговоры о системных экономических реформах, которые начнутся после президентских выборов, идут уже давно.
Но тут опять «непонятка». Вот свежая информация: долгосрочный прогноз курса рубля вплоть до 2035 года. Но курс этот ставится в зависимость не от реформ, а всё от тех же цен на нефть: к середине 2030-х годов по базовому сценарию — доллар будет стоить 82,5 рубля, по консервативному — 84,2 рубля, по целевому — 75,6 рубля…
Как же прикажете это понимать? Никаких принципиальных реформ не ожидается? Экономическая стагнация будет чередоваться с полутора-двухпроцентным ростом? Или нас и впредь ожидает рост несырьевого наполнения бюджета лишь за счёт низких нефтяных цен?
Неизвестность. Мрак и туман.
В каждом министерстве есть структура, отвечающая за связи со СМИ и общественностью. Но кто из простых смертных знает хоть одного руководителя какой-либо из этих структур внешне или хотя бы по фамилии? Исключение — Мария Захарова из Министерства иностранных дел. Она каждый день рассказывает о позиции своего ведомства по тем или иным вопросам, комментирует, отвечает на вопросы журналистов… Её коллеги из других министерств, прежде всего экономического блока, — фигуры не медийные.
Такова позиция этих министерств. Неужели потому, что они, в отличие от МИДа, занимаются внутренней политикой, а её разъяснять соотечественникам, тем более в постоянном режиме, не обязательно?..
