Русская деревня умирала с 1920-х годов, долго и мучительно. Сейчас в России около 20 тысяч брошенных деревень, да ещё 35 тысяч, в которых обитают всего несколько человек, вот-вот ими станут.
Но вот что любопытно: я уже лет двадцать слышу и в Петербурге, и в Псковской области, где часто провожу отпуск: «Этот перебрался из города в деревню, тот, другой, десятый…».
Да, это так. Горожане — а большинство из них, конечно же, пенсионеры — селятся в деревенских дедовских домах, покупают их у местных жителей, строят новые… Кто-то живёт в деревне круглый год, кто-то — с марта-апреля по октябрь-ноябрь, а кто-то лишь проводит здесь свой отпуск. Что заставляет их менять городскую квартиру на избу?
Некоторые ответы лежат на поверхности. Один из самых популярных: «Город достал!». И, правда, многие пожилые люди не могут приноровиться к порядкам нового времени. Да что там приноровиться! Многие эти порядки на дух не принимают. И деревня, пусть даже обезлюдившая, пусть разрушенная, видится им местом, где они могут жить простой и понятной им жизнью. Да крохотной пенсией там обойтись куда как легче, чем в городе.
Есть, конечно, и более глубокие, плохо поддающиеся рациональному объяснению причины исхода (а лучше сказать: возвращения) пожилых горожан в деревню. Ещё совсем недавно наша страна оставалась сплошь крестьянской. Не будем вспоминать царскую Россию, в которой большинство населения принадлежало к крестьянскому сословию. Достаточно сказать, что ещё до середины 1960-х годов — всего-то с полвека назад — сельское население преобладало над городским. Ныне селян — 26 процентов. А сколько среди 74 процентов горожан истинных носителей городской культуры? По мнению социологов, таковыми могут стать горожане только в третьем поколении. Так стоит ли удивляться, когда видишь, как убеждённый урбанист, достигнув определённого возраста и ощутив «зов земли», вдруг направляется в сторону деревни, когда-то покинутой его дедами?
Как бы там ни было, но число «деревенских горожан» с каждым годом растёт. Сколько их ныне? Мне так и не удалось найти хотя бы приблизительной цифры. Но на мой непросвещённый взгляд, их уже столько, что впору говорить о каком-то новом явлении нашей жизни. И не стоит ли местным властям, да и не только местным, обратить внимание на это явление?
Ведь новые переселенцы, худо-бедно, но приносят доход местному бюджету. Они платят налоги, покупают продукты и товары, строят дома… Помимо материальной выгоды они приносят в разорённую деревню и кое-что другое. По-новому, используя современные материалы, они обустраивают свои дома, по-новому, с помощью минитехники, обрабатывают свои огороды. Они привносят в деревню новые отношения, становятся — вольно или невольно — модернизаторами деревенской жизни.
Впрочем, я далёк от мысли, что эти дети и внуки тех, кто в своё время ушёл в город, возродят русскую деревню. Им это не под силу — увы, возраст не позволит… Но что-то ведь и прорастёт! И, может быть, это проросшее облегчит последующим поколениям поиск путей возрождения деревни.
Вполне вероятно, будущее за городом, но и без деревни нет России!
