Эвфемизмы — от греческого «благоречие» — чаще всего никто не замечает. Но они во многом характеризуют и нашу эпоху, и нас самих. Причём настолько точно, что по ним можно изучать время.
«Дамы города N, …подобно дамам петербургским, никогда не говорили: “я высморкалась”, “я вспотела”, “я плюнула”, а говорили: “я облегчила себе нос”, “я обошлась посредством носового платка”. <…> Чтобы ещё более облагородить русский язык, половина почти слов была выброшена вовсе из разговора, и потому весьма часто было нужно прибегать к французскому языку…». Это из «Мёртвых душ» незабвенного Николая Васильевича.
С тех пор пролетело без малого две сотни лет. Давным-давно нет уже ни дам города N, ни петербургских дам… А Гоголь вот он — жив-живёхонек, как тот самый эвфемизм, который пытался старательно замаскировать истинную суть дела!
Конечно, эвфемизмы появились задолго до Гоголя и даже задолго до русского языка. Человеку всегда хотелось говорить красиво, как брат Аркадий, и прятать под словесной вуалью то, что считается неприличным или вовсе опасным.
Совсем недавно мы сами вместо «проститутка» говорили «ночная бабочка», а ещё лучше — «путана», потому что по-французски это звучало, как нам казалось, вполне пристойно, и, следовательно, само это занятие представлялось уже не таким порочным.
У нас даже из каждого утюга ведущие артисты отечественной эстрады распевали:
Путана, путана, путана, ночная бабочка…
Но кто же виноват?
Путана, путана, путана…
Огни отелей так заманчиво горят.
Общество мечтало побыстрее разделаться с неприглядным прошлым и неожиданно возникшими пороками уже настоящего, а потому прибегало к самому простому средству — огламуриванию постыдных явлений.
Так возникли у нас «либерализация цен» взамен «роста цен», «социально незащищённые слои населения» взамен «бедняков», «коррупция» взамен «взяточничества» и «продажности», «неуставные отношения в армии» взамен «издевательств старослужащих над новобранцами», «киллер» взамен «наёмного убийцы»… И тут уж брежневские «несуны» вместо «воров» выглядели какими-то безобидными озорниками.
Хотя и при Леониде Ильиче с самых высоких трибун звучали такие эвфемизмы, от которых становилось страшно и стыдно одновременно: «воины-интернационалисты», «дружеская помощь братскому афганскому народу», «ликвидация иностранных наёмников»…
Наше нынешнее время породило свои эвфемизмы.
«Социально значимые продукты» — так именуются товары, на которые необходимо удержать старые цены. Это означает ту продукцию в продовольственных сетевых магазинах, которая необходима для малосостоятельных слоёв населения (а попросту бедняков), — хлеб, молоко, сметану, сахар, чай, каши, включая гречневую…
«Я вас услышал» — выражение, свойственное начальникам различного ранга. Оно свидетельствует, что ваше предложение (замечание, критика) почти наверняка не будет принято.
«Замедление темпов роста экономики» — словосочетание, на самом деле означающее кризисное экономическое состояние.
«Наблюдается отрицательная динамика» — такое можно услышать от тех же экономистов, а также от финансистов или врачей. В первом случае это может означать падение ВВП, во втором — снижение курса рубля к доллару, в третьем — ухудшение состояния пациента.
«Нами проведена большая работа по…» — это не только чиновничья лексика, но и руководителей, занятых в той или иной отрасли промышленности. Работу они и вправду провели, что следует из тут же приведённых цифр, вот только само дело не сделано — не пущен в эксплуатацию завод, не реставрировано здание, не запущен конвейер…
Эвфемизм многолик. Он может использоваться, чтобы лишний раз подчеркнуть, что говорящий — не чета вам, принадлежит к какому-то высшему обществу. Или — чтобы представить явление, а заодно и самого себя, в более приглядном виде. Или — чтобы затуманить невыгодную реальность.
Вот и получается, что одни эвфемизмы смешны, другие — печальны, но бывают и такие, которые прикрывают чью-то бездеятельность, а то и неумение работать.
Уверен, собрав эвфемизмы прошлых эпох, можно написать историю любого народа. И такой труд станет очень точным, объективным отражением состояния общества в ту или иную эпоху.
Историки, филологи, дерзайте!
