На свадьбе молодым всегда желают счастья — любви, благополучия, побольше детишек. Но не бывает счастливой семьи — впрочем, как и всей нашей жизни — без крепкой дружбы.
«Они вместе с Чичиковым приехали в какое-то общество в хороших каретах, где обворожают всех приятностию обращения, и что будто бы государь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами…», — воображал себе Манилов после отъезда приятнейшего Павла Ивановича Чичикова.
Конечно, маниловщина — всего лишь беспочвенные мечтания. Но почему именно о дружбе хотел доложить императору герой «Мёртвых душ»? Не потому ли, что дружба человеческая самому Николаю Васильевичу виделась драгоценнейшим и редчайшим элементом человеческого существования.
Возможно ли пребывать человеческому существу в совершенном одиночестве? «И некому руку подать в минуту душевной невзгоды», — сетовал Михаил Лермонтов. «Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?», — вторил ему Фёдор Тютчев.
Я вспомнил эти строки, читая обстоятельную книгу американской коллеги Лидии Денворт, которая так и называется — «О дружбе». Автор пересказывает и обсуждает работы современных этологов — специалистов по поведению животных — и приходит к заключению, что даже у животных дружба есть важнейшее условие безопасности и долголетия.
Две самки бабуинов «очень спокойно чувствуют себя рядом друг с другом, — цитирует Денворт одну из своих собеседниц. — Они знакомы целую вечность. У них предсказуемые отношения, комфортные для обеих… Если это не дружба, то что это?».
Многие писатели пишут о дружбе животных. С детства помню трогательную повесть Джеймса Кервуда «Бродяги Севера» — о дружбе щенка и медвежонка. Дружбе, которая только укрепилась, когда детёныши выросли и превратились в мощных зверей. Шейла Барнфорд рассказала историю о невероятном путешествии друзей — лабрадора, сиамского кота и бультерьера. Упомяну и новеллу из книги, названия которой, увы, уже найти не могу. Двое сирот — бегемотик и носорожонок — нашли друг друга и бродили по Южной Африке вместе. А когда браконьеры убили гиппопотама, друг жестоко отомстил за его гибель.
А уж на рассказах о людской дружбе вообще построена едва ли не вся мировая литература. Гильгамеш и Энкиду, Ахилл и Патрокл, Автандил и Тариэль (поэма Шота Руставели)… Да вспомните ещё четырёх мушкетёров, сумевших сохранить душевную близость и двадцать лет спустя после первой встречи, и тридцать! А Кестер, Ленц и Робби из «Трёх товарищей» Эриха Мария Ремарка!
Впрочем, многие классики как-то скептически относились к возможности дружбы. Конечно, прежде всего — между мужчиной и женщиной. «Уж если так стряслось, что женщина не любит, // Ты с дружбой лишь натерпишься стыда», — мрачно заключал Константин Симонов. Но и мужская близость — нет-нет, я не в том смысле — тоже берётся поэтами под сомнение. «Так люди (первый каюсь я) // От делать нечего друзья», — ехидничал Александр Пушкин в «Евгении Онегине». А дальше пустился в желчные рассуждения о возможных подлостях, которые можно ожидать от самых близких людей:
…Нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу порядочных людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил стократ ошибкой…
«Он вас так любит, как родной», — подытожил поэт своё очередное отступление от течения свободного романа.
Мы привыкли, что всякое пушкинское слово — словно откровение свыше, а потому является истиной во всех инстанциях. Но если всё же подумать, как это было сказано — всерьёз или с иронией?..
В советской литературе немало произведений, в которых герои находят друг друга и держатся вместе, несмотря на разные перипетии. Например, «Коллеги» Василия Аксёнова: три друга — студенты-медики — выходят в большую жизнь. И опять-таки трое друзей — Димка, Алик и Юрка — в его же романе «Звёздный билет». И три друга — в повести Вадима Шефнера «Сестра печали». И три друга — в поэме Евгения Долматовского «Добровольцы». Двое — Саня Григорьев с Петей Сковородниковым — в романе Вениамина Каверина «Два капитана».
Отечественная литература 1950-х — 1970-х годов полна героев-друзей. Это были разные дружбы. В каких-то случаях один друг оказывался выше другого, в других — друзей ссорили жизненные обстоятельства, в третьих — разделяла любовь к одной и той же девушке… Но тема дружбы неизменно оставалась ведущей. Выражаясь языком того времени — была в повестке дня.
…Ну, а что же нынешние прозаики и поэты?
Современная русская литература, как и полагается в эпоху постмодерна, эпоху всеобщей иронии, чурается высоких чувств.
«Мы дружим половинчато, несмело», — признавался герой Евгения Евтушенко более полувека назад. Сейчас эти настроения ещё более усилились. Живут люди, «ничем не жертвуя ни злобе, ни любви». Может быть, в этом и дело. Приобрести мы можем не больше, чем потеряем. А кому сейчас хочется терять, скажем, материальное, чтобы приобрести странное, эфемерное мироощущение?
Это д’Артаньян, уже пятидесятилетний человек, отказывался служить Людовику XIV после того, как тот приказал арестовать Атоса. При этом рисковал не только карьерой, но и самой жизнью. Капитан мушкетёров отважно ставил монарха перед моральным выбором: «Выбирайте, ваше величество! Хотите ли вы иметь возле себя друзей или лакеев?.. Благородных людей или паяцев?.. Хотите ли вы, чтобы вам служили или чтобы гнули перед вами шею?..».
Писатель шёл навстречу своему герою, заставляя Людовика понять чувства, которые движут одним из его верных слуг. Возможно, что именно этот эпизод вспомнился французскому сюзерену, когда он принимал решение о маршальском жезле. А вот Манилову с Чичиковым в эпоху Николая I генеральство никак не светило.
Можно ли измерить в чинах и рублях своё отношение к миру? Достойная жизнь плохо рифмуется с банковским счётом. С годами понимаешь: достойная жизнь есть награда сама по себе. И дружба одна из её составляющих.
