Коронавирус-2019, конечно, ужасен. Но не ужаснее, скажем, своего гонконгского собрата образца 1968 года. А вот ведь сумел закрыть открытый мир наглухо. И я в этом убедилась воочию.
В начале 20-х чисел марта ничто не предвещало беды, хотя про COVID-2019 уже писали и говорили изрядно. Но никакой паники. С недавних пор я работаю в Москве, и нас там перевели на «удалёнку». Мне подумалось, что раз так, то лучше уж «удалиться» в родные края, в Петербург.
Когда я ехала на Ленинградский вокзал, в метро было людно, и люди в масках встречались редко. «Сапсан» был полон. Но опять же масками пассажиры не злоупотребляли. В кармашке перед каждым креслом — глянцевая листовка с информацией об особенностях коронавируса и схемами правильного ношения маски. По громкой трансляции вместе с рекламой РЖД и туризма предупреждали, что за здоровьем надо следить и в случае чего обращаться к врачу, а если станет плохо прямо в поезде, то к железнодорожному начальству. Окружающие не обращали на объявления никакого внимания, и никто не вздрагивал, когда в соседнем ряду раздавалось покашливание.
Спокойствие, сплошное спокойствие. И в соцсетях — тоже.
25 марта президент объявил первую «нерабочую» неделю, и соцсети стали стремительно меняться. Знакомый телеоператор запостил фоточку «Красной стрелы» — пустынный перрон, проводники рядком перед вагонами и пара-тройка пассажиров, уныло идущих к вокзалу. Не фейк. Стало тревожно.
Потом пошли ролики, в которых на улицах Москвы машины с громкоговорителями рассказывали гражданам о правилах самоизоляции и социального дистанцирования.
Потом все дружно обсуждали задержание на Патриарших прудах собаковладельца по имени Иисус и фамилии Воробьёв, а также судьбу его собаки по кличке Платон.
Потом все сочли необходимым перепостить новость о возможном введении пропусков для передвижения по Москве, а записные сетевые остряки снабжали новость фотографией пятитысячной купюры, как надежного и универсального пропуска.
Тревога нарастала. А уж когда «нерабочая» неделя превратилась в «нерабочий» месяц, я решила эвакуировать из столицы личный автотранспорт, а то, как там моя машинка с «расширением» 78 без московской регистрации и прописки в трудные самоизоляционные времена?
Билеты на поезд в глобальном мире ещё можно было приобрести, не нарушая предписаний властей «оставаться дома» и без скана документа, подтверждающего насущную необходимость посещения столицы нашей Родины.
5 апреля я появилась на Московском вокзале, налегке, поскольку планировала вернуться на следующий день, зато нагруженная советами и пожеланиями обеспокоенных моей авантюрой друзей и знакомых. Советовали запастись алиби на случай патрулей на Ленинградском вокзале, выучить имена начальников ГИБДД Москвы, Московской, Тверской и Новгородской областей на случай, если алчные автоинспекторы уже развернули охоту на граждан праздно катающихся и региона в регион. Все вокруг так беспокоились, как будто я собиралась в какой-нибудь наводнённый исламистскими боевиками Идлиб. Я даже чуть разнервничалась и перезвонила знакомым в Москву — нет ли на улицах патрулей с собаками? Оказалось, нет.
Путешествие на «Сапсане» из Петербурга в Москву в эпоху коронавируса— это что-то особенное. Но сразу скажу: социальную дистанцию нарушать не пришлось. Шаги редких пассажиров в вестибюле Московского вокзала отзывались гулким эхом. На перроне было пустынно. Все проводники в масках. Многие путешественники — тоже. В каждом вагоне не больше 8-10 человек. Вагон-бистро закрыт, как предписано режимом, но раздает еду «на вынос».
Пусто было и на Ленинградском вокзале. Зато бригада в жёлто-красных одеяниях ожидала ухода пассажиров, чтобы приступить к дезинфекции. Сразу стало понятно, что если коронавирус приехал из Петербурга или пробрался в «Сапсан» в Бологом или Твери, то жить ему осталось совсем недолго.
Но самое грандиозное впечатление производит московское метро эпохи коронавируса. Сразу бросается в глаза красота вестибюлей и переходов. В толпе как-то не получается разглядывать настенные мозаики и потолочные плафоны, а теперь любуйся — не хочу. Редкие пассажиры держатся друг от друга на расстоянии. Бросается в глаза, что народ избегает прикосновений к любым поверхностям, и, если можно открыть дверь локтем или плечом, так и поступают.
Некоторые станции и составы приобрели вполне карантинный вид. Перроны располосованы красно-белыми лентами и красными кругами с призывом «Держите дистанцию 1,5–2 метра». Вагоны тоже оформлены в антикоронавирусном стиле — на сиденьях наклейки с призывом держать дистанцию и не занимать отмеченные кругами сиденья. Впрочем, вагоны пусты и дистанция между пассажирами в десятки раз превышает предписанную санитарными нормами.
И на площади возле метро тоже не по-воскресному пусто. Редкие прохожие смотрят испуганно. Водители автобусов и маршруток в масках, таксисты — тоже, их социальная дистанция обозначена бело-красными ленточками. Но тут Москва в противостоянии вирусам уступает Тегерану. Там для таксистов и маршруточников уже наладили производство пластиковых прозрачных защитных щитков от пола до потолка — ни один коронавирус не проскользнет от пассажира к водителю и обратно.
Все опасения насчет кордонов на выездах из столицы не оправдались. Их не было. Жадных сотрудников ГИБДД тоже не было. Впрочем, и охотиться им было особо не на кого. На платной трассе М-11 машин на удивление мало. Раз в пять меньше, чем обычно (это моё оценочное суждение, «Автодору» виднее). Может, все уехали на бесплатную М-10, и автоинспекторы там собирают свою коронавирусную дань?
На М-11 о карантине напоминает лишь повторяющийся на баннерах лозунг: «Соблюдайте самоизоляцию». Он висит в тех местах, где обычно желают счастливого пути.
По сравнению с прошлым летом, на М-11 — большое достижение. Наряду с бочками-времянками от «Лукойла» появились вполне цивилизованные АЗС «Роснефти» и «Газпромнефти». Но вот в плане борьбы с коронавирусной заразой российские нефтяники тоже отстают от иранцев. Там, чтобы клиенты лишний раз не прикасались к шлангам и не разносили уханьское зло, у каждой колонки стоит специальный рабочий-заправщик. Так что нашим властям есть ещё куда стремиться. По крайней мере, в борьбе за санитарию…
Вот таким было моё путешествие из Петербурга в Москву и обратно на фоне коронавируса. Ещё до того, как в столице стали вводить QR-коды для проезда по городу и тормозить на въезде машины из других регионов.
Печальным было это путешествие, как ни крути. Но меня по-прежнему тревожит вопрос, а был бы у нас карантин, самоизоляция и социальное дистанцирование, если бы мы не жили в глобальной деревне, опутанной социально-сетевыми завалинками? Если бы мы чуть не в прямом эфире не следили за страданиями итальянцев и испанцев, драконовском карантине в Ухани, если бы из каждого утюга не повторяли раз в час «за сутки заразилось ещё пятнадцать тысяч человек, а скончалась целая тысяча»?
А ещё меня мучает вопрос: выжила бы Европа в XIV веке во время «Чёрной Чумы», если бы жителей Лондона, Авиньона или Бремена ежедневно в режиме реального времени оповещали, каков процент заразившихся и умерших в Риме, сколько трупов не могут вывезти в Париже, почему Венеция отказывается впускать суда из Генуи, а в Кембридже уже некому хоронить покойников? Тогда, на минуточку, от бубонной чумы вымерло от 30 до 60 процентов населения Европы — в общей сложности от 75 до 200 миллионов человек. Но Европа не погибла, а стала сильнее. Может быть, потому, что не получала в реальном времени информацию о масштабах бедствия? Странные размышления для журналиста, не правда ли?
Фото автора.
