Пятая глава из цикла «Мир в 2050 году» — о том, ведёт ли прогресс нашу цивилизацию к прогрессу. Эту статью эколога Юрия Шевчука комментируют писатель Андрей Столяров и политолог Юлия Афанасьева.
Вопрос, вынесенный в заголовок, задал писателю Виктору Баневу, герою повести братьев Стругацких «Гадкие лебеди», «мальчик с библейскими глазами».
«— Прогресс, — сказал он (Банев — Ю. Ш.), — это движение общества к тому состоянию, когда люди не убивают, не топчут и не мучают друг друга.
— А чем же они занимаются? — спросил толстый мальчик справа.
— Выпивают и закусывают квантум сатис, — пробормотал кто-то слева.
— А почему бы и нет? — сказал Виктор. — История человечества знает не так уж много эпох, когда люди могли выпивать и закусывать квантум сатис. Для меня прогресс — это движение к состоянию, когда не топчут и не убивают. А чем они будут заниматься — это, на мой взгляд, не так уж существенно».
Сейчас мы живем в сбывшейся утопии Банева: во многих странах мира не топчут и не убивают. Хотя понимание неизбежности скорого конца цивилизации характерно для любого интеллектуала — убедиться в этом просто, окинув взглядом полки любого книжного магазина. Но в большинстве крупных городов ещё функционируют системы жизнеобеспечения, ещё летают самолеты, ещё действуют курорты, ещё полны туристические пансионаты… Ещё можно безопасно выпить чашечку кофе в уличном кафе.
Так что же, это и есть прогресс?
Куда летит «Стрела Аримана»
В технике прогресс безусловно возможен — его видят все. Но в общественных отношениях он уже не так однозначен, тут мы скорее наблюдаем прогресс политтехнологий. Политики уже не обращаются к нашему разуму, они обращаются к нашим эмоциям. Инструментальных лидеров сменили эмоциональные, правда перестала быть истиной и стала информацией, вызывающей наиболее мощный эмоциональный отклик.
Если бы прогресс в обществе был возможен, мы могли бы сказать, что прогрессивные идеи (например, всеобщее возвышение потребностей человечества, в терминах Маслоу — от набивания желудка до стремления к самореализации) обречены на победу. И тогда наша задача лишь в том, чтобы ускорить процесс, который неминуемо приведёт к сокращению материальных потребностей, а те, в свою очередь, сократятся, что уменьшит давление на природу, и в итоге окружающая среда перестанет деградировать. Но ведь и сам Маслоу признавал, что стадии самореализации достигает не более 2 процентов людей. Это означает, что подавляющая масса человечества будет просто хотеть увеличения потребления материальных благ — увеличения как количественного, так и качественного. И если вы им скажете, что люди уже уничтожили половину планеты, то в ответ в лучшем случае услышите: «на наш век хватит».
Почему же прогресс невозможен в общественных отношениях? Почему человечество обречено раз за разом повторять старые уроки? И почему вымирание одних народов не служит стимулом к изменению системы ценностей у других?
Ответ на этот вопрос дал Иван Ефремов, изобретя новое философское понятие «Стрела Аримана». Он ввёл его в своём романе «Час Быка»:
«Стрелой Аримана мы условно называем тенденцию общества с морально тяжёлой ноосферой умножать зло и горе. Каждое действие, хотя бы внешне гуманное, оборачивается бедствием для отдельных людей, целых групп и всего человечества. Идея, провозглашающая добро, имеет тенденцию по мере исполнения нести с собой всё больше плохого, становиться вредоносной. Общество низшего типа не может обойтись без лжи. Целенаправленная ложь тоже создаёт своих демонов, искажая всё: прошлое, вернее представление о нём, настоящее — в действиях и будущее — в результатах этих действий. Ложь — главное бедствие, разъедающее человечность, честные устремления и светлые мечты».
У Ефремова получился гуманитарный Второй закон термодинамики. И наш мир полностью подвластен этому закону. Любое самое хорошее, доброе дело будет иметь массу плохих последствий, по влиянию перевешивающих запланированную пользу — будь то посадка деревьев или приём беженцев, о чём шла речь в предыдущих главах.
Похожие рассуждения встречаем в «Крушении кумиров» Семёна Франка:
«Если с этой точки зрения окинуть общим взором всю жизнь человечества, то приходится усмотреть парадоксальный, но воочию явственный факт (его очевидность еще усугубится для нас, если обратить внимание на тиранию идей, принципов и идеалов в частной жизни людей): всё горе и зло, царящее на земле, все потоки пролитой крови и слез, все бедствия, унижения, страдания, по меньшей мере на 99 процентов суть результат воли к осуществлению добра, фанатической веры в какие-либо священные принципы, которые надлежит немедленно насадить на земле, и воли к беспощадному истреблению зла; тогда как едва ли и одна сотая доля зла и бедствий обусловлена действием откровенно злой, непосредственно преступной и своекорыстной воли».
Ещё раньше появилось крылатое выражение «Благими намерениями выложена дорога в ад». По мнению историков-филологов, она появилась в XVII веке в работе английского богослова Джорджа Герберта Jacula prudentium : Hell is full of good meaning and wishings («Ад полон добрых намерений и желаний»).
Чтобы избавиться от власти «стрелы Аримана», для начала придётся признать: большинство людей не способны адекватно воспринимать реальность. А если воспримут, то это может их уничтожить, как Пелевинских адептов секты «Стремящиеся Убедиться» (рассказ Вести из Непала»).
Сумерки эволюции
В чём же состоит тайна, понимание которой несовместимо с жизнью большинства людей на Земле и без понимания которой невозможен прогресс как способ продолжения жизни человечества?
А тайна в том, что эволюция рода людского ещё не завершена. Она продолжается, и сейчас на едином древе человечества формируются новые ветви, развиваются новые качества, обновляются возможности мозга… Мы все пока — только полуфабрикаты, а не венец творения.
Эволюция — это достижение цели методом проб и ошибок. И 99,9 процента проб попадает в отсев, становятся тупиковыми ветвями развития. Это было, когда человечество формировалось, на протяжении миллионов лет. То же произойдёт и с современным человечеством… Те, кто сменит нас в процессе эволюции, будут называть себя по-другому. Наступающий кризис, как и тысячи кризисов и катастроф до него, послужит инструментом к отсечению ненужных эволюции ветвей.
Кто-то родился с «категорическим императивом» внутри, то есть с пониманием того, что есть добро и зло. В нём зародыш будущей, уже не человеческой, цивилизации —свободной от необходимости постоянно творить зло, чтобы остаться в живых. Остальные, большинство, узнают о морали в ходе обучения и социальной адаптации, от религиозных авторитетов, родителей или учителей.
Отсутствие у многих понимания разницы между добром и злом — не такое уж тайное и не такое уж новое знание. Во всяком случае, именно о разных «породах» людей когда-то писал Марк Аврелий («Наедине с собой»): «Поутру следует сказать себе: “Сегодня мне придётся столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми. Эти свойства проистекают от незнания ими добра и зла. Я же, познавший прекрасную природу добра и постыдную — зла, понимаю и природу тех, кто заблуждается. Они мне родственны не по крови и происхождению, а по божественному соизволению и разуму. Я защищён знанием от их зла. Они не могут вовлечь меня во что-либо постыдное. Но нельзя и гневаться и ненавидеть тех, кто мне родственен. Мы созданы для совместной деятельности, как ноги и руки… Поэтому противодействовать друг другу — противно природе; а досадовать и чуждаться таких людей и значит им противодействовать”».
Есть гипотеза — не уверен, что она убедительная — согласно которой где-то, возможно, уже живут на свете те, кто наследует Землю, Гадкие Лебеди нашей эпохи. Не люди, скорее — людены, опять-таки используя терминологию братьев Стругацких. Те, чьи потомки когда-нибудь достигнут точки «омеги»… (Согласно Тейяру де Шардену, в ходе эволюции происходит неуклонное развитие психики (сознания) и параллельное усложнение материальных форм. Итогом этого развития становится появление и развёртывание ноосферы, а затем — рождение из синергии всей совокупности человеческих сознаний некоего высшего сознания — Омеги.)
От чего же человечеству следует избавиться в процессе дальнейшей эволюции? Что привело его к нынешнему кризисному положению? И главный вопрос, объединяющий оба предшествующих: почему человек разумный ведёт себя, как обычное животное?
Ответ напрашивается сам собой: потому что на самом деле во многом человек — неразумен. Человечество в целом и каждый человек в отдельности не могут существовать, не разрушая природу и не убивая живые организмы, как и любой консумент высшего порядка.
Правда, в ходе развития цивилизации человечество выработало ряд моральных систем, в подавляющем большинстве которых сказано: «Всё, что приносит смерть, — зло, всё, что служит к продолжению жизни, — благо» (Альберт Швейцер). Люди часто признают, что убийство живых существ противоречит нормам морали, но вместе с тем существование человечества, равно как и жизни на Земле в целом, основано на убийстве и разрушении, которые считаются «необходимыми», так как служат продолжению жизни.
Но убийство одних ради жизни других — это всё равно зло. А если — нет, тогда можно оправдать любое преступление, в том числе и геноцид. Практика существования человечества является аморальной. Это всегда понимали лишь немногие — избранные или обречённые, не знаю. Те, у кого есть мораль. То есть категорический императив, который так удивлял Иммануила Канта. Далеко не у каждого человека он присутствует в сознании. Если не верите — сами спросите окружающих, многие ли из них готовы признать повседневную практику существования человечества аморальной.
Каждый христианин читал «Евангелие от Иоанна», каждый помнит строки «Весь мир лежит во зле», «не любите мира, ни того, что в мире…», «Дьявол есть князь мира сего»… И что же? Образ мира под властью Сатаны, мира, в котором любое ваше действие приносит зло, как бы вы ни хотели в это не верить, не влияет на действия почти всех людей. Напротив, они радостно повторяют иные цитаты из Священного Писания: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…» И забывают, что в Книге Бытия имелась в виду земля Эдема (не верите — посмотрите, там далее написано, что даже питание райскому населению Господь предусмотрел чисто вегетарианское : «И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так» [Быт. 1:28-30].)
Возможно, вначале в раю было так: волк ел траву, и возлежали рядом лев и агнец. Но потом стало иначе, произошло грехопадение, и Адама и Еву вместе с окружающими птицами, зверьми и гадами, сослали на Землю. И вот тут уже Господь ничего не говорил про то, что Земля отдана людям под обладание и владычество! Напротив, говорил он прямо противоположные вещи, причем языком инструкций ФСИНа:
«Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: “не ешь от него”, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей. Терние и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» [Быт. 3:16–19].
Таким образом, умные люди всегда понимали, что Земля — далеко не лучшее место для жизни. Андрей Синявский как-то сказал: «Всё упрощается, если признать, что мы живём в аду»…
Осталось выяснить, почему в мире присутствует такое множество жизнелюбивых и беспрерывно плодящихся людей, которого оказалось вполне достаточно, чтобы уничтожить весь мир.
Вероятно, это частный случай «закона стрелы Аримана». Местность, которая, на первый взгляд, кажется райским местом, становится приманкой для переселенцев из мест, где более суровые условия жизни. Переселенцы размножаются, увеличивают эксплуатацию местности сверх возможного и превращают её в геопатогенную, тормозящую развитие. В конце концов и здесь создаются суровые условия жизни, ап потому люди её покидают, чтобы перебраться туда, где лучше.
Влияние «южного менталитета»
Главный источник геопатогенности местности — Солнце. Диалектически понятно, почему источник жизни становится источником деградации и смерти. (Не случайно в Египте при посвящении в высшие жреческие степени неофиту шептали на ухо страшную тайну: «Осирис есть злой бог».) Чтобы понять, как это происходит, надо внимательно читать мировую классическую литературу.
Альфонс Доде в своём «Тартарене из Тараскона» одним из первых написал о южных типах характеров. Вот какое объяснение находят у него лживость, пафосность, импульсивность, необязательность южан:
«На юге нет лгунов — ни в Марселе, ни в Ниме, ни в Тулузе, ни в Тарасконе. Южанин не лжёт — он заблуждается. Он не всегда говорит правду, но он сам верит тому, что говорит… Его ложь — это не ложь, это своего рода мираж…
Да, мираж!.. А чтобы в этом удостовериться, поезжайте-ка на юг — увидите сами. Вы увидите страну чудес, где солнце всё преображает и всё увеличивает в размерах. Вы увидите, что провансальские холмики высотой не более Монмартра покажутся вам исполинскими, а что античный храм в Ниме — эту комнатную безделушку — можно принять за собор Парижской Богоматери. Вы увидите… Ах, если есть на юге лгун, то только один — солнце!.. Оно увеличивает всё, к чему ни прикоснётся!.. Что представляла собою Спарта в пору своего расцвета? Обыкновенный посёлок. Что представляли собою Афины? В лучшем случае — провинциальный городишко… И всё же в истории они рисуются нам как два огромных города. Вот что из них сделало солнце…»
К сожалению, «южный менталитет» далеко не всегда просто повод для шуток. Далее у Доде читаем: «…каждое воскресное утро тарасконцы вооружаются и идут за город; за спинами у них сумки, за плечами ружья, стон стоит от лая собак, воя хорьков, звуков труб и охотничьих рогов. Величественное зрелище… Вот только, к сожалению, дичь перевелась, совсем-совсем перевелась. Тварь, хоть она и тварь, в конце концов, сами понимаете, стала остерегаться. На пять миль вокруг Тараскона все норы пусты, все гнёзда брошены. Ни дрозда, ни перепёлки, — хоть бы один крольчонок, хоть бы самый маленький чекан».
…Хорошо погреться под ласковыми лучами солнца во время короткого отпуска. Солнце помогает вырабатывать гормон серотонин, его нехватка вызывает депрессивные состояния… Тут солнце — лекарь. Совсем другое, когда под его лучами твои предки уже прожили две тысячи лет. Серотонин, а также некоторые другие аминокислоты, вырабатываемые у южных народов под воздействием солнца, не только повышают настроение, делая людей жизнерадостными. Эти аминокислоты вдобавок играют роль контролёра — решают, какой сигнал пропустить в мозг, а какой нет. Их избыток — будь то серотонин, эндорфины, и, как ни странно, тестостерон — не только уродует людей (так, мужчины с избытком тестостерона страдают ожирением молочной железы — гинекомастией), но и не даёт им возможности адекватно оценивать мир вокруг.
Южане воспринимают мир как люди, сознательно введшие себе в организм опиаты. Но они, в отличие от наркоманов, не виноваты в том, что не могут воспринять мир вокруг объективно. Они, к примеру, не замечают, что их дети гиперактивны, списывая это на «южный темперамент», и не понимают, что ребёнку будет трудно потом, если сейчас его не лечить. Они совершенно искренне не видят симптомы гидроцефалии и проблемы с позвоночником у каждого второго ребенка на юге, не видят вспухшие щитовидки, не замечают жалоб детей на постоянные головные боли, отделываясь тем, что это, мол, «болезнь роста, с возрастом пройдёт».
Точно так же люди, подвергшиеся мутагенному (то есть, вызвавшему изменения внешности, передающиеся по наследству) воздействию солнца, не осознают аморальность бытия. Наоборот, они получают удовольствие от жизни в земном аду, хотят её продолжения и искренне желают запустить в этот ад побольше своих потомков — пусть тоже порадуются.
Очевидно, что проблема тут скорее медицинская: патология, возникающая под внешним воздействием. Не случайно большинство южан, переселившись на север, перестают быть такими импульсивными и становятся похожими на окружающих. Правда, в частных разговорах они рассказывают, как это было нелегко и через какие трудности самовоспитания они прошли. Если бы им с детства давали соответствующие препараты, им было бы легче.
Между тем основные мировые религии сложились на юге. И в большинстве моральных и религиозных систем человечества признается двойственная сущность людей и наличие неразрешимых противоречий между их духовной сущностью и материальным (физическим) телом. Стало быть, наиболее умные из южан как-то смогли преодолеть влияния избытка серотонина на сознание.
Понимание аморальности существования физического тела человека относительно его же моральных принципов наличествует практически столько, сколько существует современная цивилизация. Но оно никогда не становилось господствующим и всегда было уделом наиболее нравственных, «продвинутых» представителей рода человеческого.
Мораль и смерть
В мире существует неизбежность смерти, а, следовательно, процесс жизни, основанный на смерти других живых существ, неминуемо оканчивается смертью его носителей.
Энтропия на Земле постоянно возрастает, и любое человеческое действие, даже имеющее целью защиту природы и жизни, имеет отрицательный эффект, выражающийся в непрямом разрушении природы и гибели живых существ. При этом совокупные последствия этого отрицательного эффекта значительнее, чем прогнозируемые положительные последствия. Вот частный случай данного следствия: утилизация вторичного сырья не уменьшает количество отходов, но увеличивает их, только в иной форме.
Побочный вывод из сказанного: единственный действенный путь охраны окружающей среды — в бездеятельности; например, в отказе от продолжения рода, и т.д., то есть априори невозможен для всех представителей человечества, хотя и поддержан авторитетом Лао Цзы.
Если энтропия на Земле всегда возрастает, то, значит, антиэнтропийные явления —усложнение материи, нервной системы, мозговой ткани, сигнальных систем человеческой психики и т.д., приведшие к появлению современного человеческого разума, — лишь кажутся антиэнтропийными, поскольку имеют локальный антиэнтропийный эффект, но на большом отрезке времени лишь увеличивают энтропию, что мы и наблюдаем, изучая историю человечества и, в частности, жизни на планете.
Огромный динозавр потреблял меньше, чем маленький слабый человек потребляет сейчас. На самом деле человечество является инструментом для многократного ускорения энтропийных процессов. Зачем это надо природе? Всё очень просто: в смерти скрыта новая жизнь. Но понимание, что мы, убивая и разрушая, действуем согласно законам природы, не освобождает нас от ответственности за убийства и разрушения. Мы также в своё время станем жертвами убийц: людей, бактерий, сил природы — не так важно, кого именно. Избежать ответственности хочется — а вот менять свое поведение уже не очень.
Процессы, необходимые для существования человечества, ведущие к разрушению природы и убийству живых существ, аморальны. Отсюда вывод: неизбежная гибель человечества и (или) цивилизации не является абсолютным злом, так как разрушение аморальной системы не может быть злом.
Гипотетически разум может существовать на базе носителя, не включённого в пищевую пирамиду, и, следовательно, существующего без противоречия морали по Канту-Швейцеру (например, разумная жизнь может существовать в виде энергетических полей). Следовательно, хотя бы теоретически разум может быть свободен от осознания своего существования как противоречащего «категорическому императиву» Канта.
Возрастание энтропии во Вселенной не противоречит развитию разума вне белковых носителей, так как в ходе развития хаоса во Вселенной создаётся бесконечно сложное и бесконечно большое, единое в пространстве информационное поле, генерируемое бесконечным разнообразием элементарных частиц. Носители информации в этом поле — элементарные частицы, не имеющие момента времени, а, соответственно, существующие (для них самих) вечно. (С этой точки зрения, Вселенную можно называть системой «Омега», используя термин Тейяра де Шардена.) Разум же возникает в процессе преодоления порога усложнения любой структуры: «В пределе разнообразие — это и есть хаос!», — сказал когда-то академик Никита Моисеев).
Гибель человечества неизбежна, но не является трагедией, так как человечество вполне осознаёт аморальность практики своего существования и признаёт (в лице своих духовных лидеров — пророков и философов) неизбежность и закономерность своего исчезновения, о чём свидетельствует эсхатология практически всех религий мира. Экстраполируя происходящие события в природе и учитывая, что данные энтропийные процессы имеют однонаправленный вектор, можно прогнозировать, что гибель современной цивилизации произойдёт в исторически близкий нам период.
Означает ли это, что мы уйдём с лица Земли, не выполнив свою задачу? И, кстати, в чём она заключается? Обратимся опять к Тейяру де Шардену.
«Выполнять порученную нам задачу — двигать вперёд ноогенез — мы согласимся лишь при одном условии: чтобы требуемое от нас усилие имело бы шансы на успех и повело нас как можно дальше. Животное может очертя голову ринуться в тупик или к пропасти. Человек никогда не сделает ни одного шага в направлении, которое, как он знает, бесперспективно. Вот он как раз тот недуг, который нас беспокоит. <…> …что же требуется как минимум, чтобы лежащий впереди нас путь мог быть назван открытым? Только одно — но это всё. Чтобы нам были обеспечены место и возможности реализовать себя, то есть, прогрессируя (прямо или косвенно, индивидуально или коллективно), раскрыть до предела самих себя».
Ещё один тупик, на этот раз — тупик отсутствия смысла. Именно этого и лишено нынешнее поколение землян. Во всяком случае, землян, умеющих думать, являющихся носителями категорического императива и способных двигаться вперёд. Их мало, но во все века именно они развивали цивилизацию, «двигая вперед ноогенез». Остальные никогда не поймут, почему это всё вдруг кончилось, и что им, этим высоколобым, надо. Ведь, казалось бы, можно было по-прежнему наслаждаться вкусом еды, лучами солнца, лаской женщины, по-прежнему «болеть» на стадионах, танцевать, читать, говорить с друзьями, петь, писать стихи, путешествовать… Но осознание, что всё кончится ничем, и, более того, по совести, такой конец справедлив, лишает всякой перспективы тех, от кого зависит продолжение цивилизации…
* * *
Кажется, мы разобрались, что такое прогресс и в каком направлении должна двигаться эволюция. Но вот в чём вопрос: уверены ли мы, что у эволюции на этот раз всё получится? И не лучше ли взять судьбу человечества в свои руки? Благо такие возможности у нас есть и разумное существо, свободное от необходимости убивать, чтобы жить, мы сможем создать в наших лабораториях.
Сегодня вершина генной терапии — «короткие палиндромные повторы, регулярно расположенные группами», или CRISPR (от английского clustered regularly interspaced short palindromic repeats). Семейство последовательностей ДНК, которые в настоящее время составляют основу технологии CRISPR-Cas9, теоретически может навсегда изменить ДНК человека.
В 2017 году генная инженерия сделала решительный рывок вперёд. Команда из Протеомического исследовательского центра в Пекине объявила, что успешно использовала CRISPR-Cas9 для устранения болезнетворных мутаций жизнеспособных человеческих эмбрионов. А другая команда, из лондонского Института Фрэнсиса Крика, прошла противоположный путь и впервые использовала эту технологию для преднамеренного создания мутаций в человеческих эмбрионах. В частности, они «отключили» ген, способствующий развитию эмбрионов в бластоцисты.
Исследования показали, что технология CRISPR-Cas9 работает и довольно успешно. Однако это вызвало активные этические дебаты о том, насколько далеко можно заходить в использовании такой технологии. Теоретически это может привести к «дизайнерским детям», которые могут обладать интеллектуальными, спортивными и физическими характеристиками в соответствии с характеристиками, заданными родителями. А в дальнейшем — к существам, не нуждающимся в питании убитыми организмами, не нуждающимся в доминировании и экспансии ради получения самоуважения, не желающим никого давить и топтать ради удовольствия…
Метод, похожий на «взятие неба штурмом», конечно… Но что же нам остаётся делать? Сидеть у Золотых ворот в Иерусалиме и ждать, когда приедет назаретянин на хромом белом ослике?
Как нам жить, понимая, что единого человечества нет, а есть конгломерат независимо эволюционирующих групп, которых и в лицо-то не распознать и даже по расам и этносам не распределить?..
Комментирует Юлия Афанасьева:
— Одно из базовых определений прогресса гласит: поступательное движение вперёд, улучшение в процессе развития. Но оно вызывает массу вопросов: вперёд —00 это куда? Или к чему? Улучшение по сравнению с чем и для кого/для чего?..
Критерии улучшения, как и определение «правильного» направления весьма субъективны. Один из примеров восприятия прогресса привёл Юрий Шевчук, процитировав «Гадких лебедей» Стругацких: «Для меня прогресс — это движение к состоянию, когда не топчут и не убивают».
Наряду с прочими, и такая трактовка прогресса общественной морали имеет право на существование. Но опять-таки: топтать и убивать можно по-разному — морально или физически. И если физическая жестокость в «развитых обществах» преимущественно остаётся за закрытыми дверьми (показатели домашнего насилия сложно статистически учесть — 60-80 процентов жертв не только не заявляют о таких эпизодах в полицию, но и не рассказывают близким), то насилие моральное продолжает «прогрессировать», причём не только в привычных пространствах, но и в виртуальном. Так, проблема «кибербуллинга» в худшем случае заканчивающегося доведением до самоубийства, в последние годы обсуждается как на уровне правительств, так и на международном уровне.
Можно ли считать прогрессивными страны, где безопасно сидеть в кафе, но показатели уровня стресса, заболеваемости депрессией и другими психическими расстройствами и количество суицидов растёт с каждым годом? По приблизительным оценкам, в России около 70 процентов граждан постоянно находятся в состоянии стресса, в США такое состояние хорошо знакомо 90 процентам населения (экономические потери — 320 млрд долларов в год), а в ЕС этому состоянию и его последствиям подвержены более трети работающих (это ежегодно стоит обществу 19 млрд долларов).
Непросто оценить в терминах «улучшения» и технологический прогресс. Например, насколько прогрессивно развитие генных технологий, генных модификаций и прочих экспериментов с природой, необходимых для увеличения экономической выгоды? Сразу вспоминается анекдот. Покупатель в продуктовом магазине спрашивает: «Это геномодифицированная морковь?» — «Нет, а почему вы спрашиваете?», — удивляется продавец. «Да, почему вы спрашиваете?», — удивляется морковь.
Является ли такого рода развитие движением вперёд? Вероятно. Но является ли оно улучшением? С точки зрения экономики животноводства — вполне. С точки зрения здоровья потребителей и, соответственно, морали — вряд ли.
Если исходить из того, что прогресс можно воспринимать скорее не линейно, а как движение по спирали, тогда стержень, вокруг которого закручивается спираль, отражает те самые ценности и ориентиры, в то время как направление и траектория в разные моменты могут значительно отличаться и отклоняться.
В рамках такой парадигмы объекты приложения сил могут быть самыми разными, в зависимости от ситуации и контекста, однако общий вектор развития неизменно будет направлен «вперёд». Раскачиваясь то в одну, то в другую сторону, общество и правительство находят ту самую среднюю линию, которая становится явной, только если анализировать процессы в динамике. Конкретные решения и политический дискурс отдельно взятого эпизода (электорального цикла) определяется скорее не стратегическими целями, а умением срезонировать с текущим запросом избирателей, оставив свои истинные намерения в тени популистской риторики. Порядки определяются конкретными условиями, меняются в результате деятельности групп давления, механизмов обратной связи (в том виде, в котором они существуют — от уличных протестов до работы совещательных органов). И в этом смысле каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет, ведь то, что происходит без прямого одобрения, случается с молчаливого согласия большинства… Феномен «банальности зла» и его примеры успешно раскрыты Ханной Арендт в одноимённой статье, написанной по итогам судебного процесса над одним из функционеров нацистской машины, создававшей «лучшее человечество».
Информационное общество диктует свои условия, значительно видоизменяя привычные системы социальных, экономических отношений, интенсивные потоки информации сокращают глубину погружения, приводят к появлению новых форматов и методов. Именно поэтому эмоциональный отклик становится одним из самых действенных инструментов — вероятность побуждения к действию «на эмоциях» достаточно высока, при этом «нет времени объяснять» — трёх-пяти минут должно быть достаточно, чтобы подвести зрителя /слушателя / читателя к нужной реакции и выводу.
Еще несколько десятилетий назад такую функцию — изменения видения, сознания — чаще играли становившиеся культовыми фильмы, книги, сейчас в эту категорию чаще попадают мемы, хэштеги и челленджи — век их скоротечен, но выполнить свои мобилизационные задачи они успевают. Историю XXI века с момента массового распространения смартфонов, вероятно, можно будет быстро и эффективно изучить именно по хэштегам и мемам.
Многие исследователи объясняют специфику восприятия информации современной молодёжью термином «клиповое мышление». Картина мира, которая формируется в результате — фрагментарна, но полна ярких всполохов. Хорошо это или плохо, оценить можно по качеству и кластеризации этих вспышек.
Если обратить внимание на ценности «поколения Y», большая часть из них как раз связана с максимальной самореализацией, материальные ценности «владения» уступают ценностям «пользования», свобода выбора (пусть и направляемого), творческая составляющая деятельности становятся важнее стабильности и высокого дохода. Другими словами, вероятно, что среди представителей этого поколения будет (уже есть?) значительно больше тех, кто поднимется по пирамиде Маслоу к уровню потребности самореализации.
И здесь мы видим пример прогресса другого рода — не «быстрее, выше, сильнее», а «креативнее, оптимальнее, интереснее».
Юрий Шевчук ставит вопрос: «почему прогресс невозможен, почему человечество обречено вновь и вновь повторять старые уроки, почему вымирание одних народов не служит стимулом к изменению системы ценностей у других?» Ответ может быть таким: если мы (как отдельные личности/индивиды или как общество) развиваемся по спирали, то от повторений, от необходимости «учить уроки» и выводить их на новый уровень восприятия никуда не деться. Каждый виток предполагает переоценку ценностей, их проверку на реалистичность, соответствие текущим требованиям. Передача знаний в любом формате предполагает транзакционные издержки, и без глубокого понимания и принятия, на уровне практики, развитие будет спотыкаться о старые ошибки. Укоренить же приоритеты в коллективном бессознательном — задача сложная, требующая времени и синхронизации внешнего и внутреннего контуров.
Синхронизация контуров необходима и при рассмотрении вопросов «адекватного/неадекватного восприятия реальности». Как и в случае со «стрелой Аримана», многое здесь зависит от точки отсчёта, точки оценки. Если внутренние представления о «добре и зле» совпадают с внешними — скорее всего, то или иное событие будет иметь схожую оценку, если нет — ответы на вопросы об «адекватности», «злом умысле» и «благих намерениях» будут сильно отличаться у субъекта действия и окружающих.
Реальность же редко бывает объективной — чаще всего в такой форме она проявляется там и тогда, где и когда пересекаются поля субъективных реальностей. Впрочем, если исходить из бесконечности Вселенной, каждой из «реальностей» хватит пространства не только для существования, но и для развития.
Развитие, как и прогресс, предполагают изменения разного рода — так, о течении болезни и её симптомов мы тоже говорим: «болезнь прогрессирует», «опухоль растёт и развивается», — но при этом состояние больного явно не улучшается.
Приятно думать, что где-то там, за обозримым горизонтом, нас ждёт Рай, Вальхалла или другое приятное место. Но если абстрагироваться от идей креационизма, провидения и прогресса как «улучшения», а просто наблюдать за течением изменений, становится понятно: да, мы — не венцы творения, но и не полуфабрикаты, мы — люди, находящиеся на определённом этапе развития. В какую сторону скорректируется траектория и какими мы себя увидим в будущем, зависит как от внешних факторов, так и от нас самих — всех вместе и каждого отдельно, от того, какие мы строим системы координат, как располагаем приоритеты, как взаимодействуют наши реальности.
Если предположить, что мы все, то есть каждый, рождаемся с тем самым «категорическим императивом», но утрачиваем его, доверяя свои умы родителям, учителям, духовным и политическим лидерам, кумирам и другим «агентам социализации и индоктринации», то дальнейшие сложности при взаимодействии с обществом и самим собой, порождающие стресс, депрессию и нежелание жить, могут быть связаны с несоответствием внутренних установок и наблюдаемой «реальности».
Один из базовых принципов андрагогики — «взрослый человек учится через конфликт». Даже экзистенциальный кризис может стать, как в китайской традиции, синонимом возможностей — возможностей изменить вектор, скорректировать реальность поворотом мысли, отшлифовать целеполагание и адаптировать действия. Конфликт и прогресс в этой парадигме являются двумя сторонами одной медали.
…Человечество развивается уже несколько десятков тысяч лет, разбредаясь по разным уголкам планеты от африканской «митохондриальной Евы», выстраивая сообщества, подстраиваясь под внешнюю среду и подстраивая её под себя. Оторванным от реальности и не совсем адекватным статистике представляется говорить о будущем человечества, рассматривая отдельные его группы как «неуместные» — будь то «жизнелюбивые и беспрерывно плодящиеся идиоты» или «южане»; кстати, как одни, так и другие, в среднем обладают куда более активной жизненной позицией и энергией, чем пессимистичные, погружённые в круги рефлексии северяне. Именно пассионарность, импульсивность, разумное безумие и являются «локомотивами» прогресса. Если убрать эти компоненты из уравнения, результат точно не сложится.
Раскрыть себя полностью можно только через понимание комплексного характера мироздания, взаимосвязей всего сущего, осознания того, что каждая частичка Вселенной, каждый аспект бытия, ведомый или неведомый нашему разуму — его неотъемлемая часть. Не имея возможности (или желания) охватить сознанием хотя бы обозримую реальность в разных её проявлениях, со всеми её кажущимися противоречиями, развивая риторику в узких рамках, определённых собственным эго, мы «прогрессируем», но загоняем себя в тупик – тупик ограниченности.
Комментирует Андрей Столяров:
— Наше время — время безудержного мифотворчества. Мифы проникают буквально в каждую область человеческих знаний. Есть мифы исторические, есть политические, есть социальные, есть биологические, есть медицинские — какие угодно.
В частности, есть и миф о прогрессе, который, естественно, утверждает, что никакого прогресса в действительности не существует. То есть прогресс чисто технологический, конечно, наличествует, но вот прогресса нравственного, социального нет и в помине. Человек, как и раньше, остаётся существом морально глухим, общество не стремится подняться на более высокий этический уровень, количество зла в мире растёт, и «Стрела Аримана», как вслед за Иваном Ефремовым называет это Юрий Шевчук, угрожает пронзить сердце нашей цивилизации.
Так вот это — миф.
Нравственный прогресс так же очевиден, как и прогресс технологический.
Ещё сравнительно недавно, лет 200 – 300 назад, убийство считалось доблестью. Человек, убивший больше других, пользовался заслуженным уважением. А теперь убийство категорически осуждается, многие страны даже отменили смертную казнь.
Ещё совсем недавно доблестью также считалась война. Н.В. Гоголь, изображая Запорожскую Сечь, писал, что здесь собрались люди, «которые имели благородное убеждение мыслить, что всё равно, где бы ни воевать, только бы воевать, потому что неприлично благородному человеку быть без битвы». Война рассматривалась как благородное дело. Это было так даже в «просвещённом» XIX веке. Посмотрите: Соединенные Штаты тогда захватили половину Мексики, европейские державы срочно расширяли свои колонии в Африке и на Востоке, Россия присоединила Среднюю Азию. Причём эти войны в своём большинстве являлись чисто экспансионистскими: кто был сильней, тот и захватывал территорию.
Это было цивилизованной нормой.
А сейчас войны опять-таки категорически осуждаются всем мировым сообществом. Более того, их стараются локализовать, погасить, хотя это далеко не всегда удаётся.
Мне кажется, прогресс налицо.
Кстати, интересный факт приводит Акоп Назаретян в своей книге «Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории» (М., 2001). С развитием вычислительной техники удалось сделать расчёт числа военных жертв в течение обозримой истории, хотя, конечно, и очень примерный. Так вот, «с прогрессирующим ростом убойной силы оружия и плотности населения процент военных жертв на протяжении тысячелетий не возрастал. Судя по всему, он даже медленно и неустойчиво сокращался, колеблясь между 5% и 1% за столетие».
Косвенно это подтвердили и австралийские этнографы, сравнившие войны современных первобытных племён со Второй мировой войной. Процент потерь в обоих случаях был сопоставим.
Так что, по-моему, миф об остановке социального (нравственного) прогресса — это всего лишь миф. Нравственные ограничения крепнут и достаточно успешно сдерживают современную агрессивность.
«Стрела Аримана» красиво звучит, но летит мимо цели.
Что же касается преобразования человека, то действительно этот процесс становится насущной необходимостью. Современный человек, в том виде как он существует, отстаёт от нарастающей сложности и техносферы, и социосферы. Отсюда — непрерывное углубление кризиса.
Вместе с тем модернизация человека вовсе не требует евгеники на генетическом уровне, как полагает автор статьи. Существуют более мягкие методы.
Собственно, когда Моисей, согласно преданию, сорок лет водил древнееврейский народ по пустыне, это и было, говоря аналитическим языком, совершенно осознанное и целенаправленное этносоциальное проектирование. Было выделено определённое этническое сообщество — евреи, находящиеся в плену. Затем оно было полностью изолировано от влияний других этнокультурных сообществ (уведено в пустыню). После этого была проведена возрастная селекция — скитались сорок лет, ушли носители языческой, старой традиции. И, наконец, на основе заповедей, принесённых пророком с горы Синай, на основе принципиально иного этнического канона был сформирован совершенно новый народ, который и вступил в Землю Обетованную.
А в наше время хороший пример быстрой и результативной этнокультурной трансформации — немцы. Всего за сто лет с середины XIX до середины XX века они прошли следующие этапы метаморфозы: Михель («картофельный немец», как немцев называли в тогдашней Европе) — бисмарковский немец (периода возникновения Германии как национального государства) — кайзеровский немец (периода Первой мировой войны) — арийский немец (периода нацизма) — современный немец (примерно со второй половины ХХ века).
И никакого вмешательства на генетическом уровне.
Для этнокультурного преобразования наций, для выведения их сознания на соответствующий экологический уровень требуется лишь воля мирового сообщества.
Ничего более.
Правда, пока такой воли у нынешнего мирового сообщества нет.
