Вы убили, и вы — чудовища! Мы убили, но ради великой цели! Отравители! Провокаторы! Лгуны! Язык у политиков ХХI века уж точно без костей. Так и метут, так и метут. Когда надо и когда не надо.
Я долго вчитывалась в оригинальный текст заявления пресловутой Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) относительно отравления Алексея Навального. Предполагалось, что выводы этой организации позволят поставить точку в дискуссии относительно природы недомогания главного российского оппозиционера. И каковы же эти выводы?
Вот дословный перевод: «…биомаркеры ингибитора холинэстеразы, обнаруженные в анализах крови и мочи г-на Навального, имеют структурные характеристики, аналогичные характеристикам токсичных химикатов, принадлежащих к спискам 1.A.14 и 1.A.15 и добавленным в Приложение по химическим веществам к Конвенции о химическом оружии во время двадцать четвертой сессии Конференции государств-участников в ноябре 2019 года. Непосредственно обнаруженный ингибитор холинэстеразы в список Приложения по химическим веществам к Конвенции о химическом оружии не включён».
Удивительный текст, почти оруэлловский. Дельфийский оракул, прославившийся своими двусмысленными пророчествами, отдыхает. Так это «Новичок» или не «Новичок»? Это опасное боевое вещество или некий аналог, в списки запрещённых не включенный?
Этот удивительный текст, позволил сторонникам сценария злонамеренной операции спецслужб против ярого антикоррупционера говорить, что это точно боевой яд, произведённый в военной лаборатории и использованный по приказу сверху. А вот те, кто предпочитает придерживаться мнения, будто томско-омский инцидент скорее провокация, призванная очернить Россию, упирают на словосочетание «аналогичные характеристики» и указывают, что аналогичные характеристики есть у карбофоса или дихлофоса, которыми травят насекомых, или у донепезила и галантамина с ривастигмином, которые прописывают при деменции или болезни Альцгеймера. Инсектициды и лекарства в список запрещённых как раз не включены, что и указано в отчёте ОЗХО, резонно заявляют они.
Получается, что отчёт международной организации, призванной следить за тем, чтобы в мире никто и подумать не смел пустить в ход боевые химикаты, составлен так ловко, что все желающие наказать Россию могут свободно рассуждать о кремлёвских отравителях, а в Кремле и на Смоленской площади с тем же основанием имеют право твердить об отсутствии прозрачности и отказе от сотрудничества.
А кто назовёт текст, выпущенный в Гааге, ясным, четким и прозрачным? Это просто научно-бюрократическая абракадабра, которая завершается призывом ко всем силам добра на планете чётко соблюдать договоренности о запрете химического оружия!
Зато на основании этой абракадабры серьёзные люди, президенты, канцлеры и премьер-министры бросаются серьёзными обвинениями, не утруждая себя никакими доказательствами. Это было немыслимо в мрачном тоталитарном ХХ веке. Тогда играть словами и бросаться обвинениями было куда опаснее. А сейчас командующего силами специального назначения страны, которая вам не нравится можно окрестить «самым опасным террористом в мире» и убить с помощью ракетного удара на территории третьей страны, и потом хвастаться этим в предвыборных речах, а также на Генассамблее ООН. И плевать, что в той же ООН после расследования официально признали эту акцию «внесудебной расправой», преступлением с точки зрения международного права. В ХХ веке все были осторожнее.
Это сейчас президент Трамп простодушно признаётся в интервью, что планировал отдать приказ об убийстве Башара Асада, потому что тот нехороший человек, редиска, а потом не то позабыл об этих планах, не то передумал. Рональд Рейган мог сколько угодно рассуждать об империи зла и о том, как он восхищается смелыми афганцами, которые воюют против современной советской военной техники с простейшим оружием в руках. Но он не мог открыто признать, что поставки «простейшего оружия», включая «стингеры», дело рук ЦРУ.
Кстати, именно тогда зародился тот самый бюрократический язык, которым сейчас пользуются эксперты ОЗХО. Тогда, в 1977 году, после серии скандалов, когда вскрылись бесконечные попытки спецслужб ликвидировать Фиделя Кастро и ряд других несимпатичных Вашингтону латиноамериканских лидеров, Конгресс США принял удивительное постановление, запрещающее спецслужбам любой сговор с целью убийства, что автоматически означало запрет на поставки кому-либо орудий убийства или террористических устройств.
И как было в таких невыносимых условиях вести тайные войны против Советов в Афганистане или сандинистов в Никарагуа? Проблему решили с помощью терминологии. С тех пор в документах ЦРУ автоматы, пулемёты, бомбы, мины-ловушки или «стингеры» называли не орудиями убийства или того хуже террористическими устройствами, а «средствами индивидуальной защиты». Например «снайперские винтовки» именовались «дальнодействующими приборами ночного видения с прицелами» и исправно поставлялись будущим сторонникам Бен Ладена. Оруэлл скрежещет зубами от зависти. Международные чиновники потирают руки и учатся. Потому что «маркеры вещества, аналогичного “Новичку”, но не включённого в список запрещённых», — это та самая снайперская винтовка, преобразованная в «прибор с прицелом».
Однако сейчас этот оруэлловский сленг опаснее во сто крат. Потому что в далёком 1984-м Рональд Рейган только во время пробы микрофона перед субботним радиобращением к американцам мог позволить себе сказать: «Дорогие соотечественники! Рад сообщить вам, что я только что подписал документ, который навсегда ставит Россию вне закона. Бомбардировка начнётся через пять минут!» (шутка, на мой вкус, не самая изысканная). А сейчас такое заявление в прямом эфире руководителя сверхдержавы никого не удивит. Потому что язык у политиков ХХI века совсем без костей. Никаких сдерживающих факторов.
