95 процентов бизнесов прогорают в первые пять лет своей жизни — таковы данные мировой статистики. Причины? Любой экс-предприниматель назовёт их вам хоть сто. Кроме одной — собственной глупости.
А башни довольно одной…
Как бы ни ругали российские предприниматели-неудачники несовершенное отечественное законодательство, коррупцию и бюрократию, ничего нового или присущего только нашей стране в этом нет. Во все времена и в любом государстве каждый куёт своё счастье своей головой и своими руками.
Вот один из тысяч примеров — Уильям Бекфорд (1760–1844), британский землевладелец, дело жизни которого историки бизнеса называют высочайшей в мире глупостью. Причём высочайшей в самом прямом смысле этого слова.
После смерти своего родителя сэр Бекфорд унаследовал огромнейшую по тем временам сумму — миллион фунтов стерлингов и, таким образом, сделался одним из десяти богатейших людей Британии. Очень скоро богатство выпятило основную черту Уильяма — амбициозность. Ему хотелось во что бы то ни стало войти в мировую историю. А для этого он вознамерился обзавестись собственным аббатством.
Здание в готическом вкусе, где должна была располагаться частная обитель, было решено построить в деревне Фонтхилл-Гиффорд (графство Уилтшир). Желание приблизиться к Господу само по себе похвально. Но вот личные амбиции… Сэр Уильям пожелал возвести самую высокую обитель на Британских островах. Мало того! Постройка, по его задумке, должна была быть смонтирована не на основательном фундаменте, а, подобно маленькому летнему домику, чуть не на голой земле. Никакие протесты и доводы архитекторов юного миллионера не убеждали. Он так хотел! Поэтому в 1795-м, поняв, что не сможет договориться с зодчими, разработал собственный проект и нанял для его осуществления армию рабочих.
500 каменщиков, плотников и чернорабочих денно и нощно трудились над будущим «чудом света». Чтобы стимулировать их активность, хозяин приказал увеличить им продовольственный паёк, а в особенности количество подаваемого к ужину спиртного. Строители ежевечерне напивались в стельку и, не стесняясь в выражениях, потешались над хозяином в предвкушении того, какой будет «бум», когда всё, что они построят, рухнет ему на голову.
Они знали, о чём говорили. Не будучи специалистом, лорд попался на удочку недобросовестных поставщиков, его «чудо света» возводилось из сырого, плохо просушенного леса, что могло в любой момент привести к катастрофе…
Через шесть лет, когда аббатство Фонтхилл, наконец, приняло завершённый вид, Уильям Бекфорд пребывал на седьмом небе от счастья и находился в этом состоянии до самой зимы, принёсшей такие не предусмотренные его проектом явления, как снег и ветер. Первая же метель обрушила на землю предмет особой гордости лорда — трёхсотметровую башню…
Но тот самый «бум», о котором говорили рабочие, огорчил владельца высочайшего из аббатств лишь на короткое время. Через пару недель он приказал построить новую башню, ещё выше прежней! Правда, наученный горьким опытом, он решил возводить её из камня!
Работы растянулись ещё на семь лет. В итоге Бекфорд потерял интерес к своей затее и выставил Фонтхилл на продажу. Вся Англия потешалась над «фонтхилльским дураком» и его попытками разрекламировать свой «товар». Однако не прошло и года, как покупатель нашёлся. Имя его, к сожалению, сегодня забыто. Зато до сих пор в Уилтшире рассказывают, какой случился тарарам, когда выстроенная из прочнейшего камня башня, на которую немедленно после завершения налетела очередная зимняя буря, разлетелась на куски.
Единственным утешением нового владельца могло служить лишь то, что человеческих жертв при этом не было…
Остаётся добавить, что сэр Уильям Бекфорд основательно растранжирил отцовское наследство на свои причуды и, умерев, завещал своим двум дочерям всего 80 тысяч фунтов — всё что осталось от былого миллиона.
И канал стал водопадом…
В 1840 году вся Западная Ирландия ликовала — газеты сообщили о небывалом взлёте инженерной мысли, которая должна была доказать всему миру превосходство ирландской науки и техники.
Идея заключалась в том, чтобы соединить протяжённым каналом два ирландских озера Лох-Корриб и Лох-Маск. Это была сенсация местного масштаба, которая теоретически была способна перерасти в глобальную. По крайней мере, честолюбивые ирландцы очень на это надеялись и слышать не хотели доводы скептиков, утверждавших, что, во-первых, данный канал совершенно никому не нужен, ни как судоходный, ни как водоотводный, ни как даже канализационный, а, во-вторых, местные известковые почвы вообще малопригодны для сооружений такого рода.
Да и как вообще было прислушиваться к брюзжанию пессимистов, когда фирма, взявшаяся за строительство, предъявила на заседании правительства подробные и точные расчёты, в которых доказывалась целесообразность работ!
Субсидии были предпринимателями получены и немедленно пошли в дело. Работы велись авральными темпами, и население уже готовилось к пышному празднику открытия канала между своими «великими озёрами». На торжества ожидали приезда даже членов королевской семьи, но монаршие особы по какой-то причине задержались в дороге… И это было для них к счастью, потому что, как только начали выкапывать последние метры грунта, разделяющие ветви канала, вода из одного озера хлынула неудержимым потоком, сметая всё на своём пути, вместе с людьми, скотом, строительной техникой и домами окрестных деревень.
Изумлению предпринимателей, осуществлявших «стройку века», не было границ! Всё складывалось наилучшим образом и — вдруг! Но главное — причина катастрофы оказалась для них просто неожиданной. Кто бы мог подумать, что одно из озёр расположено на холме, а другое — в низине?! И разница в высоте исчислялась всего несколькими сотнями футов...
***
Таких сюжетов история хранит огромное множество. И перед любым из них можно поставить эпиграфом прекрасный стишок неизвестного русского автора второй половины XIX века:
Ходит птичка весело
По тропинке бедствий,
Не предвидя от сего
Никаких последствий.
Более чем достаточно подобных примеров и в наше время. Причём и в компаниях с мировой известностью. Но даже те их владельцы, которые с треском обанкротились, продолжают заботиться о своей деловой репутации. А потому уместно вспомнить другой стишок, принадлежащий перу очень даже известного автора той же половины того же века — Алексея Константиновича Толстого:
Ходить бывает склизко
По камешкам иным,
…о том, что было близко,
Мы лучше умолчим.
