С кем ни поговори, чуть не каждый второй в страхе за будущее. Кажется, будто мир катится в тартарары! Климат всё хуже, народы ненавидят друг друга, мораль гибнет на глазах… А что, разве не так?
Сперва отступим в прошлое — в XIX век и более ранние столетия.
Никогда прежде человек не задумывался о глобальном будущем. А чего о нём было задумываться, если оно ничем не могло отличаться от настоящего! Ну, могут чуток измениться фасоны женских платьев и мужских сюртуков. Ну, могут появиться ещё какие-нибудь моды… Да ведь и это всё только у горстки богатых.
Нынче у каждого из нас всё вокруг меняется буквально от утра к вечеру.
Из интернета и телевизора на нас обрушивается лавина новостей, одна другой страшнее. Там палят из пушек и ракетных установок, там целый народ объявляют персоной нон грата, там потонуло судно, разбился самолёт, взорвался склад, затопило город… А там национальную экономику бросает то в жар, то в холод, и не знаешь, чем обогревать родной дом наступающей зимой… И совершенно неизвестно не только собственное будущее, но и будущее родных детей.
Такое ощущение, словно мы, всё человечество, летим в огромном аэробусе, который вдруг начал кувыркаться в воздухе с бешеной скоростью, и в иллюминаторах сплошное мелькание — то синее небо, то чёрная земля, то слепящее солнце, то грозные серые волны бескрайнего океана.
И сердце гложет чувство неуверенности и беспокойства.
Обратите внимание, какое значение в последнее время приобрело ещё вчера малоизвестное слово «турбулентность». Звучит оно красиво, но означает явление, в котором красивого ни на грош. Турбулентность — от латинского turbulentus, то есть «бурный», «беспорядочный». А на практике это когда самолёт или корабль попадает в течение множества дроблёных, хаотичных потоков воздуха или морских волн, при этом начинается сильная тряска, и, если турбулентность не прекращается, конструкция может не выдержать и разрушиться.
Между тем с экранов телевизора и компьютера нам так и говорят:
— Мир вступил в эпоху турбулентности.
При этом поминают усиление деструктивных элементов в изменяющемся климате, нарастающую дестабилизацию в международных отношениях, в отношениях между народами и отдельными людьми, а также рост агрессивности на самых разных уровнях.
Вот только о причинах этой самой турбулентности как-то не говорится. А зря, потому что дыма без огня, как известно, не бывает…
Снова вспомним историю.
Достаточно выделить из череды прошлого ступени, по которым поднималась цивилизация, осваивая что-нибудь качественно новое, как сразу замечаешь: прогресс вызывал переустройство мира и сразу — обострение отношений между странами, народами, сословиями и отдельными людьми. Причём на каждой новой ступени это обострение раз за разом усиливалось.
Эпоха великих географических открытий (XV–XVII века) породила геноцид в отношении обитателей Америки и Африки, а также колониализм и войны в Европе.
Рождение промышленного производства, а с ним и капитализма (конец XVIII — первая половина XIX века) привело к превращению Англии в супердержаву, а также не только к новым войнам, теперь уже на Европейском континенте, но и к революциям.
Вступление в эпоху развитого капитализма (ХХ век) вызвало такое обострение между крупнейшими державами, что мир сотрясли две мировые войны, череда гражданских и межнациональных войн, а, кроме того, появление невиданного никогда прежде государственного тоталитаризма.
В последние несколько десятилетий человечество вновь вскарабкалось на более высокую ступеньку. Новые технологии преобразовали производство продуктов питания и одежды, медицину, средства передвижения и связи — короче, всю нашу жизнь. В итоге сотни миллионов людей уже получили такой уровень и качество жизни, о каких ещё сотню лет назад не мечтали даже короли и мультимиллионеры.
Но одновременно возникла та самая турбулентность — обострились отношения между государствами, народами, да и отдельными людьми.
И снова тот же вопрос: почему? Почему, когда цивилизация поднимается на новую ступень своего технологического развития, люди начинают враждовать? Казалось бы, радоваться надо новым возможностям, а не ругаться, ссориться и драться. Но вот поди ж ты…
Выскажу предположение: когда разрыв между вчера и сегодня, а тем более между вчера и завтра делается особенно ощутимым, в социумах и отдельных головах главным становится противоречие между прошлым и будущим.
Все остальные противоречия — межрасовые, межнациональные, экономические, технологические, идеологические, территориальные etc. — никуда, конечно, не деваются, но отступают на второй план. Грядущий день пугает, он, как заметил ещё в середине 1960-х годов американский социолог Элвин Тоффлер, вызывает футурошок, страх перед будущим.
Да и как иначе, если сегодня живёшь, словно над эпицентром землетрясения, а чего ждать завтра, совершенно не понятно? Не случайно же сейчас во многих странах история приобрела такое большое, даже чрезмерно большое, значение. И её усиленно перестраивают-переписывают (кстати, далеко не только власти), чтобы она стала ясной, понятной, а, главное, надёжной и прекрасной.
Теперь вопрос в том, достаточно ли у человечества сознательности, чтобы удержаться от катаклизмов, которые будут равноценны самоубийству?
