Каждому из нас хочется пусть на йоту, но изменить судьбы мира. Однако чаще всего такие попытки приводят к печальному концу. Как это случилось с персонажами английского детектива.
Американская разведка разработала и провела небольшую, но шумную операцию. ЦРУ, с помощью наёмного провокатора, создало якобы независимый университет с филиалами, разбросанными по всему миру. В немецкое отделение оно/он/они завезли под видом учебников пособия для террористов, а также оружие и взрывчатку.
Затем спецподразделение взяло здание штурмом, изобразив отчаянную перестрелку. При этом убили двух безоружных людей среднего возраста. Двух преподавателей, которые были убеждены, что их пригласили учить возможных студентов со всех концов света.
Вы думаете — это выдумки родного агитпропа? Заблуждаетесь. Так заканчивается роман Джона Ле Карре «Абсолютные друзья».
Я и раньше понимал, что американские спецслужбы не симпатичны Ле Карре, в миру Дэвиду Корнуэллу, бывшему сотруднику МИ-5 и МИ-6. Писатель подкусывал их во всех своих книгах. Кузены — так именуют заокеанских партнёров люди Смайли — разведчики и контрразведчики Туманного Альбиона.
Джордж Смайли — сквозной персонаж многих романов Ле Карре. Человек умный, проницательный и отважный. Конечно, главные его противники — КГБ и ГРУ. Но к своим советским оппонентам он относится с уважением, а фотография Карлы — главного организатора работы советских спецслужб — даже висит у него в кабинете. Чтобы не забывать лицо и мозг своего врага.
Однако в романе «Достопочтенный школяр» Смайли приходится бок о бок работать с Кузенами, которых представляют читателю тупой, грубой сверхсилой. В тонкую, многоходовую оперативную комбинацию, разработанную в Лондоне, американцы врываются, в буквальном смысле сваливаясь сверху. В наглую снимают сливки, а попутно и убивают главного персонажа. Джерри Уэстерби, лихой внештатник под прикрытием отвязного журналиста, только-только начинает подозревать, что вляпался в грязненькую историю. Но размышления его обрывает автоматная очередь.
Романы не новые. «Школяр» написан в 1977-м, «Друзья» — в 2003-м, если судить по датам копирайта. Но знаете, лет двадцать тому назад читались они совсем по-другому. Сейчас, осмысливая известные тексты, начинаешь видеть даже не между строк, а в знакомых, кажется, буквах, совершенно иной смысл.
— Вы едете на нашей телеге, — заявляет Джорджу Смайли один из американских чиновников. — И мы говорим вам, что делать: когда слезать, а когда помогать хозяину.
Это цитата из «Достопочтенного школяра». Когда я перевернул последнюю страницу романа, начал подозревать, что его автор, мягко говоря, недолюбливает заокеанских коллег. А дочитав «Абсолютные друзья», понял, что он их попросту ненавидит.
Герои «Абсолютных друзей» Тед и Саша. Они практически ровесники. Саша — немец, родился в 1945-м, когда Советская армия рвалась к Берлину. Тед — англичанин, появился на свет в 1947-м, на полуострове Индостан, где как раз кровавейшим образом жемчужина Британской короны делилась на Индию и Пакистан.
Они познакомились в ФРГ, ещё в 1960-е годы. В то самое десятилетие молодёжных бунтов. Тед приехал в Западный Берлин учиться в университете, но попал в молодёжную коммуну и оказался в самой гуще отчаянных протестов.
Юноши и девушки восставали против ВСЕГО на этом безумном шарике. Любую власть клеймили фашистской. Любой полицейский заслуживал, по их мнению, только хорошей плюхи бейсбольной битой.
— Какова цель нашей революции, товарищ? — спрашивают Теда в коммуне, при первом же его появлении.
И он отвечает заученно:
— Всеми средствами противостоять войне во Вьетнаме… остановить расползание военного империализма… отвергать общество потребления… оспаривать буржуазные принципы… открывать глаза молодому поколению… противодействовать иррациональным действиям власти…
— А разве власть может действовать рационально?..
Саша был идеологом этой коммуны. Тед спас его от полиции, получил страшную выволочку в немецком участке охраны правопорядка и едва не остался там навсегда. Выручил его английский дипломат, по совместительству сотрудник английской разведки. И он разглядел в Теде своего возможного коллегу.
Вряд ли стоит пересказывать хорошую книгу. Но обсудить её, как минимум, стоит. И Тед, и Саша через полтора десятилетия встретились уже в новом качестве — двойные агенты разведок ГДР и Великобритании. Потом вроде бы закончилась холодная война, Френсис Фукуяма возвестил конец истории, и разведки начали сокращать свои штаты. Тед, потерпев крушение ещё и в семейной жизни, осел в маленьком немецком городке. Организовал школу английского языка и водил туристов по одному из замков блаженного баварского короля.
Тут его и отыскал Саша. Свёл с нуворишем, который хочет выстроить контркультуру, рассказать миру правду о современных правительствах.
«В контр-университете не будет догм… Мы станем интеллектуальными партизанами. Мы будем действовать на вражеской территории, подтачивать врага изнутри…. Мне нужна ваша школа… Я хочу, чтобы она вновь функционировала, работала как часы, оснащённая всем необходимым…»
Прекрасная идея. Однако обернулась она именно так, как я и рассказал вам вначале.
И здесь стоит вспомнить письмо, которое пишет Смайли своей жене в финале «Достопочтенного школяра». Там уже понятно, что все и всё сворачивают не туда и выходят вразнос. Помощники Джорджа, Гиллем и Фон, которые раньше (роман «Шпион выйди вон») казались просто холодными профессионалами, здесь показаны существами несообразно жестокими.
«Люди, среди которых мне приходится существовать, вселяют в меня ужас, но я сам всего лишь один из них…»
Печальное признание бывшего резидента английской разведки в нацистской Германии.
Но вообще-то и Бог с ними, шпионами. Ад следует за ними, как утверждал уже наш человек в своем популярном романе. В «Друзьях» меня больше всего привлёк другой мотив. Как же попались на приманку провокаторов Саша и Тед, два образованных человека, два профессиональных разведчика? Ответ естественный, но неприятный — их зацепила память о прошлом.
ХХ век прокатился по ним, словно колесница Джаггернаута. Они были обречены на вечное бунтарство уже самим фактом своего рождения. А буйная юность добавила свою толику яда.
Они могли работать где и кем угодно, но оставались радикальными бунтарями. Даже на лекции ходили лишь к тем профессорам, которых признавали своими. Своими с политической точки зрения.
«В Берлине можно высунуться из окна, крикнуть: «Нацистская свинья», — и практически не ошибиться, если говнюку на улице больше сорока…»
Один из лозунгов молодёжного движения 60-х — «не доверяй никому, кто старше тридцати…»
Зачем, в самом деле, учиться, когда человек и так всё понимает, ощущает пролетарским чутьём. Опознавательные сигналы «свой-чужой» включались на подсознательном уровне.
В принципе, то же самое случается во все времена. Молодёжь сначала бунтует, а потом переходит в другое, мирное состояние. Становится частью истеблишмента. Англичане говорят — если человек в двадцать лет не радикал, у него нет сердца; если он остался им в сорок лет — у него нет ума.
А Тед и Саша задержались в двадцатилетнем возрасте. Даже когда физический возраст перевалил за пятьдесят. У них, безусловно, есть горячее сердце. Но оно, к сожалению, заменяет им ещё и холодный ум. В таком состоянии их, им подобных, ловят люди беспринципные. Те, кому хорошо подвешенный язык заменяет любые моральные нормы.
«У Контр-университета будет блестящий лекторский состав. Мои люди в Париже сейчас составляют список неподкупных учёных, мужчин и женщин, которые полагают ортодоксальность проклятием свободной мысли…»
Самый распространенный и действенный метод манипуляции. Bandwagon, тележка с оркестром. Все умные люди… все порядочные люди… блестящие и неподкупные… Кому же не будет приятно попасть в этот список. И мало кто сумеет задуматься вовремя — куда же приведёт его изрядный шмат бесплатного сыра.
Ничто не меняется в этом мире. Каждому хочется чуток приподняться над схваткой. И мы надеемся, что сумеем вдруг совершить то, что не удалось больше ста лет назад ни Ромену Роллану, ни Томасу Манну. Так и хороших людей, Теда и Сашу, давних друзей, абсолютно схожих и в ненависти, и в любви, игра против всех привела лишь в преждевременную могилу.
