Прогулки на фоне пандемии COVID-19

Андрей Чепакин
Март27/ 2020

Думаю, даже коренные петербуржцы, не припомнят такими Невский проспект, площади Искусств, Дворцовую, Исаакиевскую… В этот редкий солнечный весенний день всюду было непривычно малолюдно.

 

 

 


Невский проспект, 54. Этот адрес знают — или, по крайней мере, должны знать — все, кто занимается фотографией. Но даже те, кто не знает этого адреса и не имеет никакого отношения к нашей профессии, ещё в детстве видели снимок, который всегда помещали в советских учебниках по отечественной истории. Подпись под снимком гласила: «Разгон мирной демонстрации на Невском проспекте 3 июля 1917 года».

Снимок этот сделал Виктор Булла, сын знаменитого петербургского фотографа Карла Буллы.

Про Карла Буллу слышали многие, а вот про его сына Виктора — лишь некоторые. Между тем он в 19 лет как фотокорреспондент участвовал в русско-японской войне, его снимки публиковались в «Ниве», а сам он был награждён серебряной медалью «За храбрость».

Летом 1938-го Виктора Буллу арестовали и осенью расстреляли. Хранившиеся в фотоателье стеклянные негативы с портретами видных участников Октябрьской революции — Ленина, Троцкого Зиновьева и других — при аресте разбили прикладами.

…Теперь в этом ателье размещается Фонд Карла Буллы. Из этого уникального творческого пространства и началось наше очередное фотопутешествие.

Вот уже второй год  по выходным дням петербургский фотожурналист, председатель Гильдии фотожурналистов Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области Андрей Чепакин отправляется с коллегами и теми, кто хочет познать секреты профессии, в путь по родному городу. Эти «прогулки» проходят в рамках образовательного проекта «Петербургские фотопутешествия» #photowalksspb

Фотографы гуляют, думают, снимают… Перед следующим выходом встречаются и досконально обсуждают-разбирают сделанное. Готовят отчёт-публикацию для журнала и материалы для выставок.

Проект открыт для всех фотографов, независимо от стажа и опыта.

Вопросы по участию: a.chepakin@yandex.ru.

Страница в Фейсбук.

 


 

 

 


Мы вышли на Невский проспект. Показалось, что он сейчас красив какой-то необычной красотой. Может быть, из-за яркого солнца, чистого весеннего воздуха, ведь день ещё близился к полудню?

И тут я вспомнил вычитанные из книг свидетельства петроградцев о временах Гражданской войны и ленинградцев о летних днях 1942 года, после того как они весной убрали улицы и дворы от зимних нечистот. И те, и другие свидетельствовали, что город — в том числе, конечно, Невский проспект — стал в то тяжёлое время необыкновенно прекрасным.

Как же так — война, голод, неимоверные испытания, а город краше прежнего? Как такое могло быть? Очевидцы объясняли — потому что он стал почти безлюдным: мало транспорта, мало горожан на тротуарах, почти не слышно шума улиц. А петербургский классицизм, строгий и немного холодный, местами даже надменно имперский, несовместим с нашей людской суетой…


 

 

 


 

Мы дошли до Михайловской улицы, а по ней — до площади Искусств.

В мире нет другой такой площади, которая носила бы такое название. Причём название в высшей степени обоснованное. Судите сами. Здесь, на одной площади, находятся три музея (Русский, Российский этнографический и квартира-музей художника Исаака Бродского), два театра (Михайловский и Музыкальной комедии), Большой зал филармонии, а в самом центре площади — один лучших в России памятников Пушкину работы Михаила Аникушина.

Открытый конкурс на памятник поэту был объявлен через четыре года после Победы. И все были удивлены, когда комиссия утвердила эскиз, представленный мало кому известным 32-летним скульптором. Но самое удивительное случилось позже. Сам автор посчитал свой проект недостаточно совершенным и на свои деньги создал другую модель, которую мы и видим сегодня.

…А Русский музей из-за коронавируса уже не работал. И даже во двор музея войти было нельзя. У закрытых ворот нас встретила сотрудница охраны. Но чтобы нас утешить — вот уж воистину площадь Искусств! — эта женщина стала читать нам стихи Пушкина:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастёт народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.


 

 

 


 

Следующая наша остановка — Дворцовая площадь, у того самого Александрийского столпа, с которым сравнивал своё творчество Александр Сергеевич.

Давным-давно Александровская колонна считается в Петербурге одним из символов незыблемости города. Но когда в 1834 году Огюст Монферран установил этот памятник в память о победе российских войск над Наполеоном, петербуржцам в голову не могло прийти, что эту колонну будут ассоциировать с чем-то несокрушимым.

Все знали: колонна не только не врыта в землю, но и вообще никак не укреплена на своём фундаменте. Ну как такая махина способна долго сохранять вертикальное положение? А если сильный ветер, ураган, какие часто бывают при наводнении? После открытия колонны ещё долгое время петербуржцы опасались появляться, а тем более гулять на Дворцовой площади.

Между тем Александровская колонна устояла даже в годы ленинградской блокады, когда вокруг падали авиабомбы и рвались снаряды. Земля дрожала, но колонна стояла непоколебимо.

И по сей день стоит. И никто даже не думает бояться.


 

 

 


 

Вот и конечный пункт нашего фотопутешествия — Исаакиевская площадь. Её доминанта — Исаакиевский собор. Кстати, тоже творение рук великого Огюста Монферрана.

Впрочем, великим он стал только в Петербурге. Когда Николай I пригласил его в русскую северную столицу, про этого Монферрана в родной ему Франции никто слыхом не слыхивал. Да и по приезде в Петербург, после того как приезжий представил проект будущего Исаакиевского собора, коллеги из Академии художеств пришли в замешательство — это же дилетантство! Почему император позвал недоучку, как поручил ему такое ответственное дело и отчего тут же не прогнал, — это до сих пор остаётся загадкой.

Но француз оказался настырным. Он не вылезал из библиотеки, учась прямо на ходу, и вскоре кардинально переработал свой проект. Причём настолько удачно, что проект был принят.

Тем не менее, петербуржцы не уставали смеяться над Монферраном. За то, что строящийся собор похож на собор св. Петра в Риме. За то, что он напоминает огромную чернильницу. А ещё за то, что строительство идёт так долго. По Петербургу даже пустили слух, что архитектор так тянет с окончанием работ потому, что знает — вслед за этим его ждёт смерть.

Исаакий возводили 40 лет. Через 21 день после того, как собор был торжественно открыт, Огюст Монферран скончался.

Но для нас этот зодчий и сегодня жив. Потому что живы его творения — краса и гордость Петербурга.


 

 

 


Фото: Алла Гусакова, Ирина Мотина, Игорь Шерман, Тимофей Оганов, Андрей Чепакин


Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

восемнадцать − одиннадцать =