Но на ней обязательно должны быть имена погибших. Даже если погибшие были врагами. Воевать с мёртвыми — не по-христиански. Вспомним об этом в канун нашей скорбной даты — 22 июня 1941-го.
Что случилось? В 1994 году правительство Ленинградской области выделило 5 гектаров земли в деревне Сологубовка недалеко от Невского пятачка — под строительство крупнейшего в мире воинского кладбища. В планах было захоронить на нем 80 тысяч германских солдат и офицеров, погибших в 1941–1944 годах при осаде блокированного Ленинграда.
Советские власти отказывались даже обсуждать подобные идеи.
Неужели оплачивали проект россияне? Нет, деньги выделил Народный союз — очень влиятельная в Германии общественная организация, возникшая ещё в годы Первой мировой войны. Союз объединяет 1,3 млн членов, из которых 600 человек являются штатными сотрудниками, а ещё 13 тысяч — добровольцами.
Народный союз опекает около 800 воинских кладбищ в 40 государствах. Под его присмотром и захоронения 800 тысяч советских воинов в Германии, на эти цели ежегодно расходуется около 30 млн евро.
Речь не только о территории бывшей ГДР, где за могилами соотечественников до 1990 года ухаживали военные из Западной группы советских войск. Например, в консервативной Баварии издана Книга памяти советских воинов, проведена компьютерная обработка данных на полмиллиона военнопленных, установлены места их захоронений.
Кто герой? Священник РПЦ отец Вячеслав (Харинов).
В начале 1990-х, ещё учась в семинарии, он дал себе зарок прийти в самый безнадёжный храм Ленинградской области. Успенский в Сологубовке выглядел безнадежнее некуда — без крыши, со сломанными сводами, и подъехать можно только на тракторе. Батюшка убедил Народный союз восстановить и храм тоже — нашёл свидетельские показания, что крышу разбирали немецкие сапёры, связался с германскими СМИ. Частных пожертвований хватило на все три престола храма и создание парка Мира, за которым начинаются уже могилы немецких солдат.
Однако священнику пришлось столкнуться с непониманием соотечественников. В Сологубовке, Лезье, Мге, Кировске жили ветераны Великой Отечественной войны, которые свято хранили память о погибших фронтовиках, а всё, что связано с немецкими оккупантами, привыкли клеймить позором. На одном из телеканалов даже появился репортаж, будто спустя 60 лет немцы захватили Невский пятачок.
В парке Мира отец Вячеслав поставил скульптуру работы немки Ирсы фон Ляйстнер «Трагедия войны» — женщина с мёртвым младенцем на руках. Ура-патриоты тут же окрестили статую «немецкой Родиной–матерью». Пришлось доказывать, что в камне воплощена русская женщина — реальная жительница Сологубовки Ульяна Финагина, которую немцы в 1941-м расстреляли на глазах у всех жителей села. Её преступление состояло в том, что она не выдала провокатора, который пришёл в её дом будто бы от партизан. У этой женщины было четверо детей, младшую дочку, ещё грудную, ей приносили кормить перед казнью.
Отец Вячеслав говорит, что на войне люди ослеплены ненавистью, для которой каждый находит причины:
— Сюда приезжал старый немецкий офицер, который сказал, что не чувствует вины перед нами. До этого он прошагал всю Европу, соблюдая Женевскую конвенцию. А здесь советские солдаты сразу же вырезали санитарный батальон вместе с ранеными и врачами. Командование сказало им, что пленных можно не брать. В то же время я услышал русского прихожанина, которого вместе с другими купающимися в речке детьми расстреливал немецкий лётчик. Война — сгусток обоюдного греха, а не примитивное противопоставление «свои–чужие».
У священника хранятся дневники солдата вермахта Вольфганга Буффа, подаренные поисковиками: «Любите своих врагов, благословляйте проклинающих вас — вот что всегда было ценностями немецкого народа». Буфф хотел стать священником, но война сделала его артиллеристом-баллистиком. Он нашёл свою смерть на Синявинских высотах, пытаясь вытащить раненного советского офицера с нейтральной полосы.
А иконы Успенского храма принадлежат кисти другого оккупанта — Андрея Блока. Рядовой Блок потерял ногу под Сталинградом, после войны выучился на иконописца в греческом Афоне. Отец Вячеслав вспоминает, что творчество увлечённого немца вообще мало напоминало иконопись — пылающие дома, танки и черти.
Отец Вячеслав решил, что в храме эти работы никогда не поставит, но тут Блока разбил инсульт, и перед смертью он захотел увидеть свои работы в Сологубовке. Отказать священник не смог. Он думал, что это будет временная экспозиция, но постепенно иконы прижились. Сегодня они украшают главный иконостас храма, а прихожане считают их живыми — в отличие от многих современных канонических работ.
Отец Вячеслав называет эту историю «победой христианского духа».
Уже в 2000-е несколько стариков из Сологубовки, по приглашению Народного союза, ездили в Германию, увидели, в какой чистоте и в каком порядке немцы содержат могилы наших воинов. Причём за состоянием солдатских могил Первой мировой и в 1930-е следили прилежно.
Рассказывают, что после того, как старики вернулись домой, отношение к приезжающим в Сологубовку немцам изменилось. Конечно, их не встречают хлебом-солью, но враждебность исчезла. Ни одного случая осквернения немецких могил не зафиксировано.
Почему это важно? «Война не закончена, пока не похоронен последний солдат», — без этого напоминания редко обходится открытие любого военного мемориала. В странах, которые считают себя цивилизованными, не делают различий между своими и чужими погибшими. В 1945-м Сталин приказал уничтожать кладбища немецких солдат. Но после 1990-го их восстановление оказалось полезной ломкой сознания, разворошившей многие пещерные представления.
