Наконец-то свершилось! Вот уже много лет мы каждый день проходим мимо Козинского дома и думаем: «Отремонтируют уже когда-нибудь или снесут?». И вот — всё-таки отремонтировали!
Вокруг этого дома (см. фото выше), как и вокруг самого Вадима Алексеевича, всегда было много пересудов. Тем более, что он и сам умел создавать о себе разного рода легенды. Кто-то считает, что в Петербурге на Малой Посадской улице, 20, он прожил до самой революции, кто-то утверждает, что он ещё малым ребёнком провёл в доме своего деда, Гавриила Васильевича, всего несколько месяцев.
Твёрдо известно лишь, что участок, где в 1891 году был построен этот дом, Козин-дед приобрел в 1887 году.
А Козин-внук вспоминал о тех временах так:
Отец сам не пел, но страстно любил слушать! Поэтому и цыганку за себя взял (матерью Вадима была Вера Владимировна Ильинская, из цыганской семьи. — Г. И.). Проклясть-то отца дед проклял, но жили мы, сколько себя помню, в его доме. Отец часто меня катал в дедушкином автомобиле «Бенц», так что наследства он отца не лишил.
А умер дед ещё до моего рождения. Наследство, хоть и не миллионное, нам досталось приличное. До самой революции мы довольно хорошо жили, а ведь у отца с матерью, кроме меня, ещё четверо было — моих младших сестёр. Вот интересно было бы на наш, козинский дом сегодня взглянуть, он стоит на улице Братьев Васильевых. Ведь я в Ленинграде последний раз был аж в 1938-м.
К этому остаётся добавить, что улицей Братьев Васильевых Малая Посадская называлась с 1964-го по 1989 год. А переименована была в 64-м в связи с 30-летием выхода фильма «Чапаев». Начинается она от Каменноостровского проспекта (тогда Кировского), напротив главного здания «Ленфильма», а заканчивается на пересечении с улицей Чапаева, которая до 1952 года называлась Петровской.
На этом — о первом, петербургском доме Козина всё. Теперь о последнем, магаданском, куда я несколько раз собирался заглянуть, но так и не добрался. Было это в 1980-е годы. Адрес дома называет сам певец в одном из своих произведений:
Я живу в квартире номер девять,
Школьный переулок, дом один,
Где под солнцем северным суровым
Между сопок вырос Магадан…
Эту однокомнатную квартиру он получил в новом доме в 1968 году.
Страница книги «Вадим Козин. Незабытое танго». ДЕКОМ: Нижний Новгород, 2012
Зимой 1984 года, в самом начале своего житья-бытья на Колыме, я познакомился в Ягодном, где работал ответственным секретарём газеты «Северная правда», с живым магаданским классиком — Александром Михайловичем Бирюковым. Человек общительный и доброжелательный, он, тем не менее, всегда был, если можно так сказать, настороже, умел держать дистанцию. Каким-то образом мне удалось эту дистанцию преодолеть.
Дальше — из моей книги «Строкомер», уже ближе к Козину:
Бывая в Магадане, я не однажды останавливался на постой не в гостиницах, а у Александра Михайловича дома, у него и его симпатичной жены, доцента педагогического института. Ещё у них был умный сын отроческого возраста и шикарный рыжий кот, который питался исключительно красной рыбой горячего копчения, продававшейся в те годы в «столице Колымского края» без ограничений (в кавычках — цитата из «Ванинского порта», народной лагерной песни).
Всякий раз, когда мы виделись в Магадане, заходил разговор о «короле русского романса» Вадиме Алексеевиче Козине, который доживал свой век в ставшей музеем при живом постояльце однокомнатной квартирке.
Бирюков дружил с ним много лет, водил к забытому певцу гостей, он даже показал мне личное дело Козина 40-х годов, которое, будучи завлитом местного театра, откопал где-то в подвальном хранилище и забрал себе.
Посаженный в 44-м году на восемь лет «по совокупности статей», в приговорах совокупляемых нечасто — «за антисоветскую агитацию, развращение несовершеннолетних и мужеложство», причем, предыстория этого приговора так и осталась покрытой мраком, — Козин отбывал наказание, работая артистом Магаданского музыкально-драматического театра. Потом, в 59-м, его осудят ещё раз.
Так вот: всякий раз мы собирались с Александром Михайловичем «в гости к Козину», и всякий раз что-то не складывалось. То старик плохо себя чувствовал, то у меня не хватало времени… Так я у него и не побывал, о чём, конечно, жалею.
Однако, если честно сказать, особо на эту встречу я и не рвался. Останавливало некое деликатное обстоятельство, на которое, может быть, сам Козин, одинокий и нуждающийся в общении старик, давно махнул рукой. Была, казалось мне, какая-то заведомая фальшь в том, что идёшь к живому человеку, как к музейному экспонату, и оба мы это понимаем, но делаем вид, что общаемся не формально, а от души…
Думаю, маститые профессионалы от журналистики меня осудят: упустил такую тему. Пусть так и будет — запишу на счёт моих профессиональных фиаско. С кем не бывает!
Но попробуйте полистать упомянутую выше книгу: кто там только не побывал у старика! Валентина Толкунова, Светлана Моргунова, Иосиф Козон, Борис Штоколов, Михаил Шуфутинский… Это лишь некоторые из множества известных имен.
Кто-то, как например, Кобзон, приезжал не только подивиться на престарелого мэтра, но и для того, чтобы ему помочь. Но большинство — чтобы включить этот факт в свою биографию. И вот пришел бы я и стал расспрашивать о том, о чём он уже докладывал сотни раз…
Лучше почитаю воспоминания, записанные другими…
