Первый и последний мэр Санкт-Петербурга скончался 19 февраля 2000 года. Гражданская панихида состоялась в Таврическом дворце. Было ощущение, что попрощаться с Собчаком пришло полгорода…
— Вам сколько гвоздичек, две или четыре? — спросила меня цветочница. И тут же предупредила: — Только не берите красные, он красные не любил.
Полуторакилометровая очередь горожан, желающих попрощаться со своим мэром, заканчивалась недалеко от выхода со станции метро «Чернышевская».
В пятнадцатиградусный мороз вдоль Потёмкинской и Шпалерной люди стояли молча, час за часом медленно продвигаясь вперёд.
Анатолий Александрович умер в ночь на воскресенье, а хоронили его в четверг, на среду пришлось 23 февраля. Ни в один из этих дней ведущая городская телерадиокомпания «Петербург» не дала в эфир передач, посвящённых памяти Собчака, и сам день похорон не был объявлен в городе днём траура. Смольный продолжал упорно бороться со своим хозяином даже после его смерти.
* * *
Ещё не так недавно, на рубеже девяностых, Борис Ельцин пользовался всенародной любовью, Анатолий Собчак — всепетербургской, а Юрий Лужков, чуть позднее, — всемосковской.
Анатолия Собчака начали травить первым. Сразу после того, как Ленинград вновь стал Санкт-Петербургом, местные коммунисты провели серию митингов под лозунгом «Собчак сделал то, что не удалось Гитлеру: стёр имя Ленинграда с карты мира!».
Потом опьянённые свободой питерские журналисты принялись крутить на телеэкране явно проплаченные кадры, где мэр только и делает, что танцует ест и пьёт в ходе презентаций. Где и как они насобирали эти кадры, не знаю.
Мне часто, по долгу журналистской службы, приходилось бывать на значимых презентациях, и я видел: всякий раз Анатолий Александрович появлялся через четверть часа после начала, произносил дежурный тост, пригубливал бокал и, коротко переговорив с нужными людьми, исчезал. Единственное, что могло его задержать, — те же журналисты, которые при выходе атаковали его просьбами об интервью.
А потом были губернаторские выборы 1996-го, провальные для Собчака хотя бы потому, что он никогда не играл в грязные игры. И впервые в новейшей истории страны применение грязных выборных технологий с использованием телевидения. И специальная бригада следователей Генпрокуратуры, созданная для поиска компромата на бывшего питерского мэра. И унизительные вызовы на допрос. И обширный инфаркт. И мучительная эмиграция…
Собчак всходил на Голгофу по всем канонам — в сопровождении толпы, часть которой сочувствовала, а часть улюлюкала, и сонма учеников, среди которых были как бесстрашные заступники, так и откровенные предатели.
Как рассказывал сам Анатолий Александрович в одном из своих последних интервью, Владимир Путин, ещё не будучи премьер-министром, настойчиво убеждал Ельцина в необходимости непредвзято разобраться в деле Собчака, с тем чтобы дать возможность изгнаннику вернуться домой, на Родину. Но убедил только в своей собственной порядочности и верности учителю.
* * *
Очередь медленно, под звуки траурной музыки втекает в Екатерининский зал Таврического дворца. Перед гробом все приостанавливаются на несколько мгновений. Кто-то крестится, кто-то лишь склоняет голову, кто-то едва сдерживает слёзы, кто-то плачет, не скрываясь.
Некоторые, отойдя, торопятся цепким взглядом охватить всё вокруг — семью покойного, известных политиков, деятелей культуры и науки… Но крепкие молодые мужчины, следящие за порядком, тихо просят не задерживаться.
Здесь был чуть не весь цвет обеих столиц. Академики Евгений Велихов и Жорес Алфёров, Олег Басилашвили, Геннадий Хазанов, Даниил Гранин, Кирилл Ларов, Валерий Гергиев, Андрон Кончаловский, Иосиф Кобзон, Михаил Боярский… Кандидаты в президенты (выборы состоялись через месяц, 26 марта), министры, так называемые олигархи, иностранные дипломаты, телекумиры… Люди, специально прилетевшие из разных городов и весей страны, из других стран. И, конечно же, птенцы гнезда Собчакова, взмывшие из смольнинских кабинетов к вершине государственного и политического олимпа России.
Знаменитости и те, кто отмечен высоким положением в обществе, проходили мимо гроба вместе со всеми остальными. Но затем, предъявив пропуска или только своё всеузнаваемое лицо, огибали стойки ограждения и оставались в ожидании панихиды.
* * *
Отечественный VIP всегда был народом деловым. Вот и в этот печальный день многие не упустили возможности увидеться с теми, кто обычно отгорожен суровой охраной, дверями высоких кабинетов и столбиками государственных границ. То тут, то там кто-то радостно пожимал друг другу руку, обменивался визитками, просил созвониться, встретиться, «перетереть» пару-тройку важных вопросов.
В этой суете почти никто не заметил, как тихо прошёл и сел рядом с вдовой и дочерью усопшего исполняющий обязанности президента Владимир Путин.
Через некоторое время я вновь глянул на них: у Людмилы Нарусовой и Ксении были опухшие от слёз лица, Владимир Путин сидел, закрыв ладонями лицо, его трясло. Похоже, во всём этом огромном битком набитом зале искренне горевали об утрате только эти трое, а ещё горожане, медленно проходящие мимо гроба и снова уплывающие на мороз…
Председатель похоронной комиссии уже несколько раз подходил к Людмиле Нарусовой и, судя по всему, спрашивал разрешения прекратить доступ горожан в зал, но та качала головой: нет, пусть попрощаются все желающие. И то верно, Спасо-Преображенский собор, где должно было проходить отпевание, невелик, да и Никольское кладбище Александро-Невской лавры небольшое, туда пропустят только самых-самых…
В итоге панихиду начали с опозданием на час с лишним, так и не останавливая людской поток, продолжавший молча течь мимо гроба.
* * *
Так уж вышло, что на Никольское кладбище я попал не на девятый день, как положено, а на десятый. Сеял мелкий дождь пополам со снегом, и пронизывающий ветер набрасывался по-петербургски, сразу со всех четырёх сторон.
Могила Анатолия Собчака, укрытая венками и цветами, потемнела от влаги. Цветы лежали охапками: в самом низу — принесённые ещё в день похорон, сверху — сплошь свежие. Часть венков не поместилась, и их расставили вокруг, по краям соседних могил. Люди подходили с новыми цветами и молча стояли, вглядываясь в портрет. Потом отходили, и на смену им тут же становились другие.
Дежуривший неподалёку милиционер сказал мне:
— Посетители тут каждый день, с утра до глубокой темноты.
