Сегодня 215 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя. По своей значимости в русской литературе он тоже «наше всё». Вот только знаем мы о нём несправедливо мало.
«Большой мастер на малые дела»
Родители Гоголя
Первый, кто мог оказать значительное влияние на Николая Гоголя, — несомненно, его отец — Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский. Он был человеком неплохо образованным, много читал, многим интересовался, усердно занимался хозяйством (причём не только своим; нередко приходилось ему вести различные дела соседа своего, дальнего родственника жены, вельможи Дмитрия Трощинского).
К этому следует прибавить интерес Василия Афанасьевича к сочинительству. «…Мой муж, — вспоминала Мария Ивановна Гоголь, мать Николая Васильевича, — писал много стихов и комедий в стихах на русском и малороссийском языках». И добавляла: он «был большим мастером на малые дела и превеликим искусником»
В отце постоянно жила потребность чем-либо заниматься. Заканчивая характеристику записной книжки, которую отец Гоголя вёл в последние годы своей жизни, известный историк литературы Павел Щёголев отмечал:
«Одной этой записной книжки достаточно было бы для характеристики Василия Афанасьевича, хлопотуна по чужим делам, живого человека, поглощённого интересами повседневной жизни, не чуждого книг и литературы, любопытного и любознательного, интересующегося предметами, далёкими от его жизненного обихода…».
Будучи прекрасным рассказчиком, Василий Афанасьевич к тому же сдабривал свои истории, как писал один из первых биографов писателя Пантелеймон Кулиш, «врождённым малороссийским комизмом».
Этот «врождённый» комизм передался и Николаю Гоголю. Первое, в чём он проявил себя наиболее ярко в гимназии, была способность угадать характер человека, сыграть его, показать, используя различные движения, слова, жесты, наиболее яркие черты.
Но одно дело написать сусальный стишок на случай, и совсем другое — комедию. Да такую, которую поставили на сцене, и чтобы она имела успех, пусть не в столичном театре, а в крепостном поместном театре Трощинского — это не столь важно. Ведь среди зрителей этого театра было немало людей просвещённых, в том числе профессиональных литераторов, как, например, Василий Капнист.
Образцом малороссийской комедии стали в те годы пьесы Ивана Котляревского. Любопытный факт: один и тот же сюжет послужил основой для «Москаля-чарiвника» Котляревского, для комедии «Простак, або хитрощi жiнки, перехитренi москалём» Гоголя-отца, а впоследствии — для «Сорочинской ярмарки» Гоголя-сына…
Гоголь-сын хорошо знал комедии отца, очень ценил их и одну поставил на сцене Нежинского училища.
Соседи
В сорока километрах от Васильевки, имения Гоголей, была расположена крепостная вотчина одного из богатейших украинских помещиков, царского вельможи, занимавшего министерские посты при Екатерине II и Александре I, Дмитрия Петровича Трощинского.
Двери дома в Кибинцах были широко открыты для гостей. Но соседей привлекало не только гостеприимство хозяина. Усадьба Трощинского в годы его приездов на Украину становилась одним из местных культурных центров — здесь были театр, домашний оркестр, богатая библиотека, редкие дорогие картины…
Дмитрий Петрович Трощинский
Гоголи часто бывали в Кибинцах. И Николай ещё мальчиком мог познакомиться с картинной галереей Трощинского, видел спектакли его театра и слушал музыку его оркестра, наконец, пользовался книгами из его библиотеки. Да и сама фигура Трощинского — простого казака, собственным умом и трудом достигшего высших ступеней в государстве, — являла собой пример живой и поразительный для мальчика, одарённого воображением и честолюбием.
К кругу авторов и актёров театра Трощинского следует добавить ещё одно имя, известное в те годы в России. В дружеских отношениях с Трощинским и Гоголями находился Василий Васильевич Капнист, проведший последние годы жизни в своём имении Обуховке, которое находилось по соседству. Мария Ивановна Гоголь в своих воспоминаниях пишет:
«В оранжерее представляемы были, между прочим, Филимон и Бавкида — В.В. со старшей своей дочерью… иногда экспромтом сочиняли комедии и играли в Кибинцах в театре Трощинского».
Василий Васильевич Капнист
Внезапная смерть от воспаления лёгких застала Капниста в Кибинцах. При его последних минутах присутствовал среди прочих и будущий вождь восстания Черниговского полка Сергей Муравьёв-Апостол. В этом доме, да и у Капниста, семья Гоголей могла часто видеть и других декабристов — Михаила Муравьёва-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина, Николая Лорера. Ничего удивительного, ведь старшие сыновья Капниста, Алексей и Семён, были членами Союза благоденствия. В Обуховку не однажды приезжал и Павел Пестель.
Общение с ними, а скорее рассказы родителей о встрече с людьми новых взглядов, безусловно, оказало своё влияние на формирование мировоззрения юного Гоголя. А после 1825 года, когда то, о чём декабристы раньше только говорили, не могло обойти стороной Николая Гоголя, ещё в гимназии державшегося демократом.
Учителя
Среди профессоров нежинской Гимназии высших наук, где с мая 1821 по июль 1828 года учился Гоголь, двое преподавателей оказали наиболее сильное влияние на литературное воспитание гимназистов той поры. Это Никольский, профессор российской словесности, проработавший в гимназии ровно столько лет, сколько она существовала, — с 1820-го по 1833 год, — человек консервативных взглядов; и Белоусов, профессор политических наук, преподававший здесь с 1825-го по 1830 год и уволенный по «делу о вольнодумстве», человек молодой, ровесник Пушкина.
Нежинская гимназия. Рисунок Э. Визеля
Парфений Иванович Никольский пришёл в гимназию, когда ему было уже 38 лет. Он окончил сначала Московскую духовную академию, а потом Санкт-Петербургский педагогический институт, после чего в 1907 году был назначен старшим учителем в Новгородскую губернскую гимназию. В гимназии не хватало учителей, Никольский много работал. Времени для ознакомления с новинками литературы не оставалось, и русская словесность прекратила для Никольского своё движение вперёд: её вершиной остался классицизм XVIII века. В литературе же в это время происходил чуждый Никольскому перелом.
«В это время Жуковский успел пропеть свои сладкозвучные песни, Пушкин уже сделался известен… но Парфений Иванович не мог освоиться с новым направлением русской словесности», – писал Нестор Кукольник. Больше того, по словам Александра Данилевского, для Никольского «даже Державин был новый человек».
Именно консерватизм Никольского заставлял учеников искать пути для заполнения пробелов преподавания. Гимназисты выписывали журналы, знакомились по мере возможности с литературными новинками, и вскоре на уроках Никольского начались занятия по «методе взаимного обучения». Эта метода позволяла гимназистам выжимать из уроков Никольского максимум пользы и удовольствия.
О том, как это происходило, рассказывал Кукольник:
«Он спорил с нами, что называется, до слёз, заставляя нас насильно восхищаться Ломоносовым, Херасковым, даже Сумароковым… а байроновские поэмы тех времён называл велегласно побасенками… Мы стали учиться с ним по методе взаимного обучения: он знакомил нас с так называвшимися русскими классиками, а мы на каждой лекции подкладывали ему, для исправления, вместо своих, стихи Пушкина, Козлова, Языкова и других. Он марал их нещадно, причём мы не могли довольно надивиться изворотливости его от природы острого ума».
Если Никольский толкал гимназистов к изучению новой литературы «отрицательно», как выразился Кукольник, то профессор политических наук Николай Григорьевич Белоусов делал это «положительно».
В мемуарах и исследованиях имя Белоусова обычно в первую очередь связывается с «делом о вольнодумстве» в нежинской гимназии. Идеи Белоусова имели материалистическую основу («человек существует в чувственном мире»). В своих лекциях он отрицал «право наследовать земли и крепостных крестьян», а также «говорил о необходимости лишения престола и даже убийства подлых царей».
Не удивительно, что с первых же лекций Белоусов завоевал большую популярность среди своих учеников. Кроме этого, вступив в должность инспектора гимназии, он делал всё возможное для улучшения содержания гимназистов. В письме к матери от 16 ноября 1826 года Гоголь писал: «…ему обязаны мы своим счастием, стол, одеяние, внутреннее убранство комнат, заведённый порядок, этого всего вы теперь нигде не сыщете, как только в нашем заведении».
Гоголь до конца жизни сохранил самые дружеские чувства к Белоусову. Это верный признак того, что идеи Белоусова прочно осели в его сознании, что Гоголь разделял демократические взгляды своего любимого учителя.
Лекции Белоусова по естественному и народному праву носили живой, творческий характер. Как было установлено в ходе следствия по «делу о вольнодумстве», читал он их не по учебным пособиям, а по собственным конспектам.
Белоусов получил прекрасное филологическое образование. В пятнадцать лет он окончил Киевскую духовную академию, потом учился в Харьковском университете, где по окончании курса получил два аттестата — «по этико-филологическому отделению философского факультета и по юридическому факультету с превосходными успехами».
Кроме того, Белоусов имел уже солидный опыт учителя русской словесности, проработав на этой должности в Киевской губернской гимназии с 1820-го по 1825 год.
В ходе «дела о вольнодумстве» Кукольник, как и Гоголь, твёрдо держал поначалу сторону Белоусова. Но перед выпуском из гимназии Кукольник, понимая, что вся эта история может отрицательно отразиться на его будущей карьере, отказался от своих прежних показаний и выступил на стороне противников Белоусова. Гоголь же, сохраняя сторону Белоусова, получил при выпуске вместо положенного ему 12-го лишь 14-й класс…
Учитывая то влияние, какое Белоусов имел на гимназистов, можно заключить, что он немало потрудился, чтобы обратить их внимание к новым, прогрессивным веяниям в русской словесности. И в первую очередь этому влиянию должен был подвергнуться Гоголь. Их общение шло не только на лекциях, но и в домашней обстановке (Белоусов часто приглашал гимназистов к себе), и во время подготовки спектаклей в гимназическом театре.
Гоголь был одним из инициаторов организации школьного театра, а потом, как и его отец в Кибинцах, был в этом театре и постановщиком, и актёром, и художником, и драматургом.
Из выпускников гимназии вышло немало писателей и учёных. Среди них Николай Гоголь, Нестор Кукольник, Пётр Редкин, Евгений Гребенка, Василий Любич-Романович. Причём все они, как правило, нигде не учились после окончании гимназии…
Возможно, Белоусов навсегда остался для своего ученика идеалом учителя и стал прообразом Александра Петровича, учителя Тентетникова в «Мёртвых душах». Причём сам двенадцатилетний Тентетников имеет немало общих черт с юным Гоголем.
Другой повод вспомнить Белоусова появляется у читателей Гоголя при знакомстве с «Ревизором». Вспомним монолог Городничего об учителе по исторической части и о стуле, который чуть не пострадал из-за геройства Александра Македонского.
Фото вверху. Подпись: Усадьба Гоголей в Васильевке. Рисунок Николая Гоголя
