Он умер три четверти века назад, 31 августа 1948 года. Но до сих пор события, связанные с его смертью, окутаны тайной. Некоторые факты указывают на то, что это было убийство.
Хорошо продуманный экспромт
В сентябре 1944 года, после подписания мирного договора с Финляндией, в Хельсинки приехала из Москвы Союзная контрольная комиссия. В назначенный час делегация прибыла в президентскую резиденцию Тамминиеми.
Когда распахнулись двери, первым вошёл в зал глава Комиссии 48-летний генерал-полковник Андрей Жданов. Он направился к ожидавшему его маршалу Маннергейму и после официальных приветствий с обеих сторон сказал:
— Густав Карлович, а ведь мы встречались! Я имел честь служить под вашим началом во время Первой мировой войны.
При этих словах президент Финляндии сильно удивился. А члены советской делегации чуть не попадали в обморок — разве так должен разговаривать с побеждённым полномочный представитель страны-победительницы?! Но Жданов был не из тех, кто способен на инициативы, тем более такого уровня. Этот экспромт явно планировался ещё в Москве, в кабинете Сталина. И сработал на все сто. Лёд был сломлен, установились деловые, даже доверительные отношения.
Жданов всегда был строг и мрачен, но, если требовалось, мог обаять любого — бойца, которого привезли с фронта для награждения орденом, или барона Маннергейма. Андрей Александрович вырос в интеллигентской семье. Отец, оказавший в своё время большое влияние на сына, — выпускник Московской духовной академии, профессор богословия, инспектор народных училищ, мать — выпускница Московской консерватории, заботливо растившая сына и трёх дочерей.
…Ох, уж эти интеллигентские дети второй половины XIX— начала ХХ века! В них вкладывали не только сокровища культуры, искусства, но также чувство вины перед «простым народом» и обязанность этому народу помочь. Вкладывали от чистого сердца, а дети — нет, не все, но многие — поняли это по-своему и ушли в революцию.
Без морально-нравственных ограничений
Как только в 1922 году Ленин в связи с болезнью стал неадекватен, Сталин принялся расставлять во власти молодых партийцев. Одна из самых головокружительных карьер ожидала Андрея Жданова.
В том году он был из Твери переведён в Нижний Новгород, где уже в 1924-м стал первым секретарём губернского комитета партии, фактически главой третьего по значимости центра в стране. Ещё через десять лет, в 1934-м, переехал в Москву и получил куда более высокие должности — секретаря и члена Оргбюро Центрального Комитета партии.
К концу тридцатых годов Жданов уже главный партийный идеолог. В 1934-м он — главный организатор 1-го съезда советских писателей. А затем участник — вместе с самим Сталиным — подготовки «Краткого курса истории ВКП(б)», самого массового учебника за всю историю СССР. В 1938-м «Краткий курс» вышел тиражом 1 млн. экземпляров, и почти за два десятка лет его переиздали 301 раз, общим тиражом около 49 млн. экземпляров на русском языке и ещё свыше 60 млн. на 67 прочих языках.
В глазах Сталина Жданов, надо понимать, был отличной кандидатурой. Прекрасный исполнитель, трудоголик, без инициатив (а значит, не соперник), но умеет думать и, в отличие от большинства партийцев, из хорошей семьи да к тому же с кое-каким образованием, чем не могли похвастать остальные члены Политбюро. Кроме того, никогда не жил в столицах, если не считать полгода учёбы в московской Петровско-Разумовской сельхозакадемии, не был лично знаком ни с кем из старых партийных вождей, а следовательно, своим выдвижением был обязан исключительно ему, Сталину.
И ещё одно достоинство, которое в 1930-х доказал Жданов. Куда бы Сталин ни направлял его «наводить порядок», в Башкирию, Татарию или Оренбургскую область, — всюду он тут же обнаруживал множество «врагов», с которыми приказывал расправляться безжалостно. Только в Ленинграде, где после гибели Сергея Кирова (1.12.1934) Жданов стал первым секретарём горкома и обкома, и только в 1935 году около 25 тыс. человек были приговорены к ссылкам, длительным срокам заключения и расстреляны, а ещё почти 40 тысяч выселены в дальние регионы страны. В народе тот кошмар назвали «кировским потоком».
Судя по всему, моральные и нравственные терзания были Андрею Жданову глубоко чужды.
Война, блокада, Смольный…
Кремль всегда был самым большим в мире чёрным ящиком. И всё, что происходило за его высокими стенами, всегда было большой тайной.
В жизни Жданова многое остаётся тайной до сих пор. Например, эпизод кануна и начала Великой Отечественной войной.
За трое суток до нападения Гитлера на СССР Андрей Жданов уехал в отпуск. Единственный среди руководителей партии и государства. К тому же уехал не куда-нибудь в подмосковный цекашный санаторий, а в Сочи. Почему это было ему позволено — неизвестно. И куда следовало возвращаться, если начнётся война — было тоже непонятно.
Хотелось наверняка в Москву, потому что там были все рычаги власти и он как второй человек в партии, мог, случись что, пересесть в сталинский кабинет. А в Ленинграде можно было не только оказаться на обочине, но и сложить голову, потому что возглавлять такой большой город в условиях войны — это очень опасно, тем более для человека, который по природе своей являлся кабинетным тружеником, привыкшим видеть жизнь из-за стола президиума.
По одним данным, он сидел на берегу Чёрного моря до тех пор, пока, наконец, не поступило распоряжение из столицы. По другим — прибыл в Москву 24-го числа, а уже оттуда — явно по указанию Сталина — отбыл в Ленинград.
В Ленинграде он проявил себя далеко не лучшим образом. Как свидетельствовал сын второго секретаря ленинградского горкома партии Алексея Кузнецова, сразу по приезде у Жданова, «произошёл нервный срыв, он не мог работать, появляться на людях и был изолирован в личном бункере».
Сталин неоднократно выражал своё недовольство действиями Жданова, особенно в летние дни 1941 года. И Даниил Гранин, который в 1978 году встречался с Алексеем Косыгиным, отметил, что тот в разговоре о блокаде «ни разу не помянул Жданова, ни по какому поводу». Причина могла быть только одна: в соответствии с партийной этикой Алексей Николаевич считал для себя непозволительным критиковать одного из лидеров партии, пусть даже давнего, а сказать о нём что-то хорошее ему было нечего.
И всё же — ещё одна загадка! — к концу войны Сталин вернул Жданова в Москву, причём на те же высокие должности. Очевидно, он был ему нужен, во-первых, как противовес сильно укрепившемуся за годы войны тандему Берия–Маленков, а, во-вторых, как исполнитель погромных акций в сфере культуры и искусства.
Что это было, смерть или убийство?
Но самой загадочной стала смерть Жданова…
Лето 1948-го выдалось для него тяжёлым. После реорганизации аппарата ЦК ждановское влияние в партии и государстве заметно ослабло. К тому же Сталин при всём Политбюро отругал Жданова за ту публичную дискуссию, которую затеял вокруг генетики и трудов академика Трофима Лысенко его сын Юрий, завсектором науки отдела агитации и пропаганды ЦК партии.
В результате 28 августа, когда Жданов отдыхал в санатории ЦК на Валдае, у него произошёл сильный сердечный приступ. В тот же день спецрейсом из Москвы прилетела завотделом функциональной диагностики кремлёвского Лечсанупра Лидия Тимашук. Врач сделала пациенту электрокардиограмму, которая показала обширный инфаркт.
В этой ситуации больного должны были перевезти в Кремлёвскую клинику и предписать ему строжайший постельный режим. Однако светила медицины — начальник Лечсанупра Пётр Егоров, опытнейший терапевт и кардиолог, личный врач Сталина Владимир Виноградов, главный терапевт IV управления Минздрава СССР Владимир Василенко и личный врач пациента, заслуженный врач РСФСР Гавриил Майоров — неожиданно проигнорировали результаты ЭКГ. И тов. Жданову по-прежнему было разрешено гулять в парке, обедать в столовой, ходить в кинозал…
Тимашук, естественно, тут же настрочила бумагу начальнику охраны МГБ Николаю Власику и сопроводила её копией кардиограммы. Но и после этого никаких мер принято не было. И 31-го числа последовал закономерный итог: Жданов умер.
Нетрудно догадаться, что в данной ситуации поведение опытнейших медиков и генерала, ответственного за жизнь руководителей партии и государства, могло быть продиктовано только одним обстоятельством — таково было указание самого Сталина.
Зачем «хозяину» понадобилось избавиться от своего верного соратника? Этого никто не знает. Ясно только одно: при сталинском тоталитарном режиме никто не был застрахован от убийства, даже его активные создатели.
