Женщина на борту судна — жди беды. А уж на капитанском мостике — это вообще немыслимое дело. Но были женщины, которые своим примером опровергли эти предрассудки.
Патриархат на море-океане начался ещё в дни Великого потопа. Команда на Ноевом ковчеге состояла из четырёх человек — самого Ноя и его троих сыновей, которые поочерёдно сменяли отца на капитанской вахте. Жёны, как и живность, — «всякой твари по паре», — были всего лишь пассажирами…
Но вот 19 ноября 1567 года из перуанского порта Кальяо под командованием Альваро Менданьи де Нейра вышли в море две каравеллы. Испанец мечтал найти Южную землю, но из многомесячных скитаний вернулся, открыв лишь Соломоновы острова да потеряв из-за голода и цинги часть команды.
Спустя тридцать лет Менданья вновь отправился на поиски Южной земли, теперь уже во главе флотилии, состоявшей из четырёх судов. Однако командор был уже немолод и не смог осилить тяготы дальнего похода. Вскоре он заболел и умер.
С первых дней болезни руководителя экспедиции его функции взяла на себя жена Менданьи — Изабелла де Баррето. Женщина сильная, властная, она мгновенно установила железную дисциплину, безоговорочно подчинив себе и офицеров, и матросов. После смерти мужа Изабелла де Баррето провозгласила себя официальным руководителем экспедиции.
Потом некоторые историки станут писать о сварливости и чванливости де Баррето, а испанцы с гордостью назовут её женщиной-адмиралом. И, пожалуй, соотечественники первой женщины-капитана в этом споре будут правы. Сейчас уже трудно со всей определённостью говорить о характере де Баррето, зато можно смело утверждать, что иного выбора, как потуже завернуть гайки, у неё просто не было. Ведь матросы жили в многолюдных тесных кубриках, питались в основном солониной да галетами, пили затхлую воду, и так изо дня в день, на протяжении долгих месяцев. В команде всегда хватало всякого отребья вплоть до беглых каторжников, и достаточно было малейшей искры, чтобы вспыхнула массовая кровавая драка, а не то и бунт.
Какой бы в действительности ни была Изабелла де Баррето, а под её командованием долгое время плавание проходило без особых приключений. Спустя три с половиной месяца эскадра подошла к одному из Маркизских островов. В стычке с островитянами де Баррето, проявив выдержку, приказала открыть по аборигенам огонь из мушкетов и тем спасла не только своих матросов, но и суда. Эскадра без потерь продолжила путь и вскоре открыла вулканические острова Санта-Крус.
Больше открытий не было. Но мятеж всё же произошёл. Женщина-адмирал и тут не испугалась. Ей удалось быстро справиться с бунтовщиками, и зачинщики были вздёрнуты на рее.
Но тут едва не разразилась новая беда. Часть команды, высадившаяся на одном из островов Санта-Крус, заболела чумой. Де Баррето вновь спасла экспедицию. Сначала она увела эскадру на Филиппины, а затем в Новый Свет.
Южный материк открыть вновь не удалось. Тем не менее, все четыре парусника под единоличным командованием Изабеллы де Баррето благополучно вернулись в родной порт.
Больше женщина-адмирал в море не выходила. Но её имя навсегда осталось в истории эпохи великих географических открытий и судовождения. Такое далёкое плавание — с допотопными навигационными приборами и весьма приблизительными картами — удавалось даже не всем опытным капитанам-мужчинам.
* * *
В советские времена первой женщиной-капитаном дальнего плавания удалось стать Анне Ивановне Щетининой. На пути к этой вершине она прошла все ступени служебной лестницы. Была и матросом, и рулевым, и помощником капитана — младшим, третьим, вторым, старпомом… Причём поначалу плавала в неспокойных дальневосточных морях.
Став капитаном в двадцать семь лет, свой пароход «Чавыча» она привела из Гамбурга во Владивосток. Было это в 1935 году. И опять-таки: даже для опытного капитана такой рейс — тяжёлое испытание.
В Великую Отечественную войну вдобавок к высочайшим профессиональным качествам капитан Щетинина проявила большое мужество. С конца 1941-го и до 1946 года она руководила экипажами крупнотоннажных судов на Дальнем Востоке.
Рейсы через океан были опасными не только из-за японских подводных лодок. Суда серии «Либерти», построенные в США для перевозки грузов союзникам, на океанской волне иногда разламывались на две части, особенно при низких температурах. Опасная трещина появлялась на палубе, а затем, постепенно «раскрываясь», приводила к гибели судна.
Об одной из таких критических ситуаций Анна Ивановна рассказала в своей книге воспоминаний «На морях и за морями», вышедшей в 1974 году. В тот раз её пароход «Карл Либкнехт» направлялся к берегам Америки. Вдруг через палубу протянулась трещина. Вода начала заливать трюм. Спасти судно могло только чудо или твёрдая воля и умение капитана. То и дело изменяя курс и скорость своего «Либерти», откачивая воду из трюма всеми возможными средствами, Щетинина сумела привести судно к берегам Америки, где на помощь пришли буксиры береговой охраны.
В 1950 году капитан Щетинина окончила Ленинградское высшее инженерное морское училище и осталась в нём старшим преподавателем, потом её назначили деканом судоводительского факультета. С 1960 года Анна Ивановна преподавала судовождение в таком же Дальневосточном училище, причём не только с кафедры, но и на капитанском мостике.
Что скрывать, в годы капитанской практики у Щетининой не раз случались конфликты с мужчинами-подчинёнными. Нет, даже особо строптивых она, конечно, не вешала на реях, но широкие полномочия капитана отечественного флота использовала в полной мере. Говорят, будто определяющие черты характера Щетининой — честолюбие, стремление к власти, отсюда и её стальная хватка. Ещё говорят, что на разных совещаниях она всегда была в капитанской форме, а когда выступала, в голосе явственно проскальзывали жёсткие мужские нотки. Однако рассказывают и другое — однажды Анна Ивановна призналась:
— Капитаном я стала, а женщину в себе загубила…
* * *
Марина Николаевна Кошелева — капитан инспекции портнадзора в Астрахани. Проще говоря, без её разрешения ни одно судно не может выйти в море. На такой должности без железного самообладания и дня не проживёшь.
Что ж, при всём своём женском обаянии Марина Николаевна действительно человек с твёрдым характером. Вот всего один её рассказ об одном из случаев, который произошёл, когда Кошелева служила капитаном на судне советского торгового флота:
— Это было в центральной Балтике. Пересекающимися курсами сближаемся с теплоходом. Поскольку я наблюдаю его слева, то по Международным правилам предупреждения столкновения судов он обязан меня пропустить. Тем не менее, на всякий пожарный, не свожу с него курсор радиолокатора. Время идёт, а пеленг не изменяется. Упорно плывём в одну точку: шесть миль, пять, три, полторы мили… Пеленг замер на одном месте, а дистанция стремительно сокращается. Когда прошла отметка «1,5 мили», сразу беру ему под корму, почти совершая циркуляцию. Встречное судно — ноль внимания: жмёт своим курсом, не снижая скорости. Беру бинокль, чтобы посмотреть на этого наглеца, и вижу: в ходовой рубке — никого! Так и разошлись. Кстати, на корме у него был германский флаг.
Ситуация была почти в точности та же, что привела к столкновению лайнера «Адмирал Нахимов» и сухогруза «Пётр Васёв». Но тогда, на Балтике, 27-летний капитан Кошелева, в отличие от своих горе-коллег под Новороссийском, сумела избежать, казалось бы, неминуемой трагедии, сделав то, что на морском языке называется манёвром последнего момента.
Сведущие люди знают, сколько профессионализма, мужества и выдержки нужно иметь, чтобы выполнить такой манёвр.
Фото на открытии: Анна Ивановна Щетинина , Марина Николаевна Кошелева
