Не успев начаться, високосный год берёт своё. Люди уходят, близкие люди. А значит, с ними уходит и частичка тебя…
Сначала умер учившийся в Театральном на Моховой годом младше, практически однокурсник, Саша Саюталин — артист, снимавшийся в кино и много игравший на сцене. Умер в 60 лет, по нынешнем временам и не возраст. А потом — известие о смерти выдающегося театрального педагога, Мастера и просто гениального человека Валерия Николаевича Галендеева…
Рано утром мне написал об этом в одной из соцсетей однокурсник из Финляндии. Я сразу бросился смотреть новости в интернете, а там ничего. Неужели слух? Набираю номер телефона народного артиста России Сергея Курышева, ведущего артиста Малого Драматического театра, где Валерий Николаевич в последнее время был педагогом- репетитором. В ответ короткое «здравствуй» и — пауза. Внутри стало пусто — значит, правда!
А потом сразу посыпались посты в сетях от выпускников ЛГИТМиКа, СПб ГАТИ и РГИСИ — театральных институтов, в которых Валерий Николаевич Галендеев свыше полувека преподавал сценическую речь. Нет, не преподавал, другое слово здесь должно быть — передавал тот уникальный дар, которым обладал в совершенстве, дар владения словом и голосом как магией, как искусством.
Он был личностью уникальной. Обладал бархатным низким голосом, словно обволакивающим слушателя. Владел несколькими языками. На слух, по одной фразе, мог безошибочно определить, откуда ты или твои предки родом. Различал не только явный говор, но и тончайшие нюансы речи.
Помню, как мне, тогда ещё абитуриенту, на вступительных экзаменах сказал, что у меня мурманский, северный говорок. Откуда? — удивился я. Прежде никто никогда мне такого не говорил, и мне самому казалось, что речь у меня правильная — не окаю, не акаю, не гхекаю…
Спросил Валерия Николаевича:
— Как же так? У нас в Мурманске все говорят правильно…
А он:
— И ещё у вас чуть-чуть прослеживается волжский говор.
Вот-те раз! Я же вырос на Севере, на Волге к тому времени ни разу не был. А потом понял: мои предки были из Пензенской области, и, хотя дома никто не окал, мелодика, едва уловимая, проявлялась. Мы её не замечали, а Галендеев её сразу услышал.
Сам Валерий Николаевич родился в волжском Нижнем Новгороде, который тогда назывался Горьким. В начале 1960-х поступил в Горьковское театральное училище и уже на третьем курсе, в семнадцать лет (!), начал преподавать сценическую речь. В 1971-м поступил в аспирантуру ЛГИТМиКа и стал педагогом знаменитого института на Моховой.
Он работал с такими мастерами театра и актёрской педагогики, как Георгий Товстоногов, Аркадий Кацман, Лев Додин. Именно выпускники этих курсов называют себя учениками Галендеева. И спектакли курсов кацманят, товстоноговцев и додинцев всегда были событиями театральной жизни Ленинграда–Петербурга.
Кто не восхищался «Братьями и сёстрами», сначала выпускного спектакля, а потом и репертуарного в Малом Драматическом! Там актёры, поступившие в институт из разных городов и областей страны, все владеют северным поморским говором, будто всю жизнь прожили на берегу Белого моря.
Или — «Братья Карамазовы» по Достоевскому, спектаклю сложнейшему не только по смыслу, но и по речевой стилистике героев. Попробуйте прочитать вслух хоть одну главу из Фёдора Михайловича, а студенты курса Кацмана — тогда ещё никому неизвестные Пётр Симак, Михаил Морозов, Максим Леонидов, Татьяна Рассказова и другие — легко и понятно доносили со сцены сложнейшие монологи своих персонажей.
А когда в спектакле «Старик» по роману Юрия Трифонова на сцену выходили выпускники первого самостоятельного курса Додина, звучала настоящая казацкая речь, и нельзя было подумать, что Евгений Сидихин вырос в Ленинграде, в Виктор Тереля — на Западной Украине, нет, они были настоящими донскими казаками, минимум в пятом поколении.
За всем этим была огромная работа, на износ. Галендеев всегда повторял слова Станиславского: «Трудное сделать привычным, привычное — лёгким, а лёгкое — приятным». И этот афоризм классика был сущностью Галендеева, а потом, благодаря ему, становился сущностью его учеников. Воспитанников Мастера всегда можно отличить по каким-то непередаваемым интонациям, которые были присущи самому Валерию Николаевичу. Это не подражание, это тот магнетизм, который чудесным образом передаётся от таланта при общении с ним.
Подчас Галендеев был не просто требовательным — жёстким. Но на него не обижались. Понимали: это во имя искусства, во имя твоего же блага. Валерия Николаевича ценили и уважали не только в Ленинграде-Петербурге. Он проводил мастер-классы в Москве и за рубежом, два десятка лет руководил кафедрой сценической речи на Моховой, написал десятки статей и книг, был доктором искусствоведения и огромным авторитетом в обучении актёра.
Как-то раз студентка одного из московских театральных вузов, посмотрев выпускной спектакль мастерской Аркадия Кацмана, сказала:
— Всё здорово, отличная работа во всём, но самое главное — на сцене говорят просто виртуозно, это невероятное владение словом. — А потом, чуть улыбнувшись, добавила: — Но знаешь, я в каждом слышала чуть-чуть Галендеева.
…24 января 2024 года нашего Мастера не стало. Но есть его ученики, в которых осталось чуть-чуть Валерия Николаевича Галендеева!
Прощайте, Мастер!
