Let’s dance… Микеле жжёт уже третий час без остановки. На Фори Империали…
А метров через сто правее в сторону Антиквариума тихо скулит на длинной деревянной дудке одинокий сын Анд в разнопёстром костюме и с перьями из головы. Распахнутый во всю ширь чемоданчик для денег своей безжизненной пустотой напоминает ему родную пустыню Атакаму. Ни одного эуро, ни единого. В тощей тени одинокой пальмы жарко под валяной шерстью гуанако.
А Микеле жжёт прямо здесь — под счастливым бескрайним солнцем января. В белых кроссовках, голубой полу-расстегнутой рубахе навыпуск. И все возможные зрители от Колизея до самого Римского форума собрались теперь тут — вкруг него.
Не сопротивляйся чувствам…
Никто и не сопротивляется. Здесь все не для этого возбуждены, в едином порыве притопывая ногами 120 ударов в минуту. Рим — вечный город. Микеле — вечно танцует свой вечный хит.
Don‘t fight the feelin …
Ему опять 26. Всего или всегда 26 лет. Когда всё началось в Румынии, где он — Михай. Молодой физик. Шейк, шейк, шейк — «два качания хвоста ягнёнка», 10 наносекунд. Один шаг в цепной реакции. Но время кратко. Это доказано: Shake your booty / Тряси своей задницей — сказал он тогда себе. И взял Рим.
О, ты можешь, ты можешь это сделать!..
Он танцует здесь с тех времён, когда Колизей ещё не был разрушен. Ничто не было разрушено. Семья тоже. За его спиной молотит драм-машина, и напарник поёт уже по третьему кругу хит длиной две минуты тридцать секунд:
Very well You’re the best in the world I can tell…
По последнему третьему кругу, когда зрители набьют доверху подставленную тару для денег. И разойдутся смотреть развалины. Их просто необходимо отпустить, чтобы пришли новые. Римские развалины.
А Микеле крепок всегда. Он может танцевать целый день. Нет — дольше. Он может танцевать всегда, а потом ещё сколько будет нужно. Меняя точку дислокации, переходя ближе к лестнице Витториано мимо падшего духом чилийца, поддержали его пятью эуро одной бумажкой — Тряси своей задницей, братан! Ты можешь!
И пришёл февраль. Ко всем пришел февраль, а за ним март. Первую неделю Микеле настойчиво танцевал для себя самого на опустевшей улице, но зрители… Артист не бывает без зрителей, а зрители могут быть с 2019-nCoV. Рим второй месяц пуст, а в душе призывом поют и поют трубы и сакс. Уже сорок лет. Let‘s dance! Люди ушли из Рима навсегда?
Give yourself a chance…
Микеле из группы риска. Ему за 70 лет — сегодня это почти приговор. В начале апреля со здоровьем стало совсем худо, он лёг умирать. Знаете, как это у того, кому за 70? Ложишься и сообщаешь всем:
— Сегодня я умру.
Вскрытие не показало у него наличие вируса. В свидетельстве о смерти по просьбе немногочисленных друзей ему так и написали:
«The inability to shake his booty was a complication» («Осложнение на фоне отсутствия возможности трясти задницей»).
